Отправлено: 11.02.16 23:44. Заголовок: 1. История одомашнивания собаки

1: История одомашнивания собаки, происхождение, её роль в становлении человечества, его существовании и развитии на разных исторических этапах. История практического использования собак.

Содержание:

1. Предмет изучения.
2. Систематическое положение домашней собаки.
3. Понятие доместикации.
4. Где были найдены останки первых домашних собак?
5. Когда произошло одомашнивание собаки? Разные версии.
6. Главные центры доместикации собак.
7. Условия, необходимые для одомашнивания.
8. Дикие предки собак
9. Какие животные являлись предками современной домашней собаки?
10. Собаки в мифах, легендах и древнем искусстве
11. О происхождении и эволюции собаки. Боголюбский С.Н.
12. Роль собаки в становлении человечества.
13. Первые "специальности" древних собак
14. Собака в древнегерманской традиции. Ганина Н.А.
15. Использование собак в римском военном деле. Нефедкин А.К.
16. История происхождения собаки
17. Древние рисунки боевых собак.
18. Отрицательные последствия одомашнивания

Рекомендуемая литература и информационные источники:

Википедия. Соба́ка (Canis lupus familiaris)
Происхождение домашних собак. А. Д. Поярков
Слово о собаке. Лев Корнеев
Собаки. Новый взгляд на происхождение, поведение и эволюцию собак. Лорна Коппингер, Раймонд Коппингер
Человек находит друга. Конрад Лоренц

Видео

От кого произошла собака?
Собаки, изменившие мир, 1 серия
Собаки, изменившие мир. 2 серия (без перевода)
Человек и собака. Одомашнивание или эволюция?

 Отправлено: 11.02.16 23:45. Заголовок: Предмет изучения Ца..

Предмет изучения

Царство - Животные (Animalia)
Тип - Хордовые (Chordata)
Подтип - Позвоночные (Vertebrata)
Класс - Млекопитающие (Mammalia)
Подкласс - Плацентарные (Placentae)
Отряд - Хищные (Carnivora)
Семейство - Псовые (Canidae)
Род - Собака (Canis)
Вид - Собака домашняя (Canis familiaris)



Отряд Хищных (Carnivora) возник приблизительно 40-60 млн лет назад. Отряд включает семь семейств, объединённых в два надсемейства: собакоподобные (Canoidea или Arctoidea) и кошачьи (Feloidea или Aleuroidea).
Семейство Собачьих (Canidae) включает 36 ныне живущих видов, объединённых в 16 родов. Виды широко распространены по земному шару. Сравнение последовательностей уникальных генов особым методом показало, что в ходе эволюции семейство Собачьих рано "отделилось" от общей ветви хищных - приблизительно 50-60 млн лет назад. Эти данные подтверждаются датировками ископаемых останков представителей этого семейства.
На основании сравнения специфически окрашенных хромосом представителей семейства делят на 4 филетические группы:
волкоподобные (домашняя собака, серый волк, койот, шакал)
южноамериканские виды (различаются по морфологии, но с имеют общего недавнего предка)
лисицеподобные (рыжая лисица, песец, фенек, карликовая лисица)
монотипические роды (крабоядная лисица, енотовидная собака - виды, имеющие самостоятельную эволюционную историю).
Из всех домашних животных собаки считаются самыми древними зверями, вошедшими в культуру. В самом деле, в настоящей фауне собаки существуют лишь в домашнем виде, а в диком есть лишь их родичи - волки, шакалы. Прямой предок собак пока не установлен. По данным сравнительного цитогенетического анализа (анализа хромосом) можно предположить, что собаки имеют кариотип (хромосомный набор), сходный с предковым видом для всего семейства Собачьих. Диплоидное число для собак (количество хромосом) - 78. Количество хромосом у видов этого семейства очень различается: от 34 хромосом у серебристо-чёрных лисиц до 76 у жёлтого шакала и 78 у собаки. Предполагается, что возможный предок семейства имел 78 хромосом, и все остальные хромосомные наборы образовывались из него путём хромосомных слияний. Не имея точных данных, предполагается гибридное происхождение вида домашяя собака, из-за чего вид носит название Canis familiaris.

 Отправлено: 11.02.16 23:46. Заголовок: Систематическое поло..

Систематическое положение домашней собаки

Домашняя собака относится к классу Млекопитающие (Mammalia), отряду Хищные (Carnivore).
Отряд Carnivora Bowdich, 1871 — Хищные заселяет все континенты, кроме Антарктиды.
Аборигенные виды отсутствуют в Австралии и на океанических островах.
Домашняя собака и кошка распространены по всему миру.
Предковой группой считаются представители отряда насекомоядных — Insectivora Bowdich, 1821.

Хищные подразделяются на два подотряда: вымершие Creodonta Соре, 1875 с четырьмя семействами и Fissipedia Illiger, 1811, с одним вымершим и семью современными семействами.
Представители вымершего подотряда известны по ископаемым останкам. В среднем палеоцене от креодонтов отделились миациды (Miacidae), которые и дали начало настоящим хищным (Fissipedia). От них и произошли псовые — древнейшее семейство хищных, которое имеет несколько названий — Семейство Псовые, Волчьи, Собачьи — Canidae Gray, 1821.

Уже около 50 млн. лет назад существовали предки семейства Canidae с пятипалыми конечностями бегательного типа, но еще стопоходящие и полу стопоходящие, с умеренно длинной лицевой частью черепа. Это были животные, ведущие древесный образ жизни, короткопалые и с почти полным набором зубов остроконечной и трехконусной формы, которые позволяли питаться и растительной пищей, что важно для эволюции семейства. Они были близки к предковым формам кошачьих. Потомки этих животных дали начало двум ветвям — Canoidea, куда включают семейства волчьих, медвежьих, енотовых и куньих, и Feloidea с семействами виверровых, гиеновых, кошачьих. Эволюция в семействе псовых происходила по пути адаптации к быстрому бегу и молниеносным движениям при схватывании добычи. Это сопровождалось развитием пальцехождения и удлинением морды.

В России обитают представители четырех семейств — псовых, кошачьих, куньих и медвежьих. К современности семейство псовых оказалось представлено в фауне России 5 родами — енотовидных i собак, песцов, лисиц, красных волков и волков.

Семейство Canidae Gray, 1821 — Псовые, подсемейство Саninае Gill, 1872 — Настоящие псовые. Род Canis L., 1758 — Волки.
Таксономическая структура рода Волки (Genus Canis Linnaeus, 1758).

Подрод Simenia
Canis (Simenia) simensis — эфиопский шакал.
Подрод Canis
Группа «aureus»
С. adustus — полосатый шакал
С. mesomelas — чепрачный шакал
С. aureus — обыкновенный, азиатский шакал
Группа «lupus»
С. latrans — койот, луговой волк
С. rufus — рыжий волк
С. lupus — обыкновенный, серый волк
С. familiaris — домашняя собака.

Тип рода С. familiaris L., 1758 (домашняя собака).
Представители рода характеризуются различными размерами от мелких до крупных — наибольших в семействе. Длина тела 70— 160 см. Длина хвоста 20 — 30 см. Масса 6 — 80 кг. Конечности высокие, туловище умеренно вытянутое. Хвост пушистый, никогда не достигающий земли у стоящего зверя и не опускающийся ниже скакательного сустава. Морда относительно широкая и короткая. Уши средней длины, стоячие, заостренные. Волосяной покров относительно грубый, высокий. Окраска его сероватая, желтоватая или рыжеватая с примесью черных волос. В году 2 линьки. Сосков 5 пар. Череп массивный, скуловые дуги расставлены широко. Лицевой отдел длиннее мозгового. У взрослых и старых зверей сильно развиты гребни, особенно сагиттальный. Лобная часть черепа выпуклая с большими пазухами. Скуловые отростки лобной кости с отогнутыми книзу вершинами. Зубы крупные и сильные. Клыки мощные, слабо изогнутые, относительно короткие. Хищнические (секущие) зубы хорошо выражены. Режущий край резцов с небольшими дополнительными выступами (трехзубчатые).
Домашнюю собаку видимо следует рассматривать как отдельный вид в рамках «группы волков».


Источник: "Кинология". Учебное пособие для ВУЗ-ов. Авторы - Г. И. Блохин, М. Ю. Гладких, А. А. Иванов, Б. Р. Овсищер, М. В. Сидорова

 Отправлено: 12.02.16 01:30. Заголовок: Понятие доместикации..

Понятие доместикации.

Доместикация, или одомашнивание - процесс превращение диких животных в домашних.
Одомашнивание относится к процессу приручения популяции животных (хотя этот термин может также использоваться по отношению к растениям), или даже всего вида в целом. Люди взяли эти популяции под свою заботу по большому ряду причин: чтобы производить пищу или ценные предметы потребления (типа шерсти, хлопка или шелка), для помощи при различных типах работ, транспортировки и для содержания в качестве домашних животных или декоративных растений. Растения культивируют прежде всего для эстетического удовольствия, и держат их в доме или высаживают вокруг дома. Такие растения обычно называют домашними растениями или декоративными, в то время как окультуренные растения для крупномасштабного производства пищи обычно называют зерновыми культурами. Аналогично, животных, одомашненных для домашних дружеских отношений обычно называют домашними животными, в то время как одомашненных животных для пищи или работы называют домашним скотом или сельскохозяйственными животными.
Вероятно, одомашнивание протекало как процесс взаимной адаптации людей и стайных хищников, селившихся рядом с жилищем, питавшихся пищевыми остатками, а затем сопровождавших человека во время охоты. Основная группа животных одомашнена в неолите, когда произошёл переход от собирательства и охоты к животноводству и земледелию. В дальнейшем человек производил отбор. Дикие предки домашних животных, кроме практического значения, должны были обладать рядом важных свойств: способностью размножаться в неволе, особым типом нервной деятельности, морфологической, физиологической и экологической пластичностью. Самый древний способ доместикации основан на импринтинге, т. е. формировании у животного с раннего периода его развития устойчивой индивидуальной избирательности к внешним стимулам (устойчивое запоминание места своего рождения, реакция следования и т. д.). Позднее использовалось приручение с помощью голода. Животные в процессе доместикации претерпевали морфологические и физиологические изменения: головной мозг уменьшался; мускулатура, жироотложение, количество течек и плодовитость увеличивались; изменялись окраска и, конечно же, поведение.

Источник - http://www.dog-beauty.ru/Domestikatsiia.html

 Отправлено: 12.02.16 01:32. Заголовок: Где были найдены ост..

Где были найдены останки первых домашних собак?

В 1862 году на территории Швейцарии были обнаружены останки древней собаки. Учёный Гютимейер, который исследовал этот артефакт, назвал ее торфяной собакой (Canis familiaris palustris Rutimeyer). Череп ее небольшой (размер 140 мм) с короткой, узкой и тонкой лицевой частью, четко обособленной от черепной коробки. Затылочный бугор выражен слабо. Это была некрупная шпицеобразная собака, имеющая все признаки доместикации, предполагается, что от нее ведут свою родословную множество современных пород шпицев, шнауцеров, пинчеров, терьеров, а также, немецкие лайки, доберманы и эрдельтерьеры. Позднее останки торфяной собаки неоднократно находили на территории Европы, в пластах, относящихся к 2-3 тысячелетию до Нашей Эры.

Другая ископаемая порода собак - собака Иностранцева (Canis & Inostranzewi) была обнаружена русским геологом А.А. Иностранцевым в 1882 году на берегу Ладожского озера. Череп ее длиной 177 мм, с более плоским лбом и менее выраженным переходом от лба к морде, хорошо развитыми скуловыми дугами и затылочным бугром. Морда короткая, широкая с сильно развитыми челюстями и крупными, приближающимися к волчьим, зубами. Ископаемые останки подобной собаки нашёл и профессор Д.Н. Анучин в раскопках у Ладожского озера. Судя по костяку, это была крупная и сильная особь, имеющая определённое сходство с североевропейским волком. Вероятно, от подобных собак произошли северные лайки и некоторые породы пастушьих собак.

К собакам Каменного века можно отнести и собаку Путятина, череп которой был найден, в единственном экземпляре, на территории бывшей Новгородской губернии, под городом Бологое. Она очень близка к собаке Иностранцева, но череп более короткий (167 мм.) и узкий в черепной части, с более длинной мордой (практически не отличим от черепа современных динго), возможно, что потомки этой собаки являются некоторые породы лаек.

В 1872 году был найден череп собаки, получившей название бронзовой собаки (1200–1000 г.г. до н.э.). Эпоха, которой датируется находка, характерна бурным развитием ремёсел, распространением скотоводства и оседлого земледелия. Черепа бронзовых собак неоднократно находили на территории поселений бронзового века, как в Европе , так и в погребениях андроновской и карасукской культур, в Сибири и Средней Азии. Считается, что от этих собак ведут свою родословную практически все овчарки. Череп бронзовой собаки характеризуется плоским лбом со слабым переходом к длинной и узкой морде. При взгляде сверху, череп имеет вид узкого клина, затылочный бугор хорошо выражен. Он превосходит череп собаки Иностранцева и собаки Путятина, его размер составляет 165–190 мм.

Другой вид собак бронзового века - так называемая «пепельная» или «зольная» собака. Черепа ее находили в зольных остатках жертвенных очагов. Очевидно, что пепельная собака была охотничьей, и погибших во время охоты собак, подвергали церемонеальному сожжению или, возможно, приносили в жертву, как самую дорогую ценность, которой владел первобытный охотник. Черепа, приближающиеся по своему строению к пепельным собакам, описаны профессором Д. А. Браунером при раскопках на Амуре. Им же описаны черепа пепельных собак, найденные во время раскопок сарматского городища на Северном Кавказе в окрестностях станицы Елизаветинской, близ города Краснодара. В зольниках скифского Вельского городища были найдены разные черепа пепельных собак. Череп пепельных собак довольно широкий в мозговой части, с плоским лбом, с хорошо обозначенным переходом о лба к сравнительно тупой и короткой морде. Длина черепа колеблется в пределах 174-184 мм. Потомками пепельных собак, по мнению ученых, можно считать всех охотничьих собак — гончих, легавых, спаниелей и такс.

На северо-западе Европы, в горах Скандинавии, в слоях почвы, датируемых пятым-четвертым тысячелетием до нашей эры, до сих пор находят скелеты элькхунда, «лосиной» собаки, с которой охотились люди каменного века. Элькхунд, лайковидная мощная собака с массивным костяком, сохранилась в почти неизменном виде и до наших дней. Мастью она схожа с немецкой овчаркой, которая, возможно, находится с элькхундом в ближайшем родстве.

Последние находки палеонтологов и археологов. Останки трех собак времен палеолита были обнаружены в результате раскопок местечке Predmosti (Чехия). У одной собаки во рту между челюстей была обнаружена крупная кость мамонта. Следует заметить, что кость была вставлена в рот собаки уже после смерти, что явственно указывает на ритуальное погребение, а это, в свою очередь, говорит об особом отношении человека к собаке в то далёкое время. Древний охотник позаботился, сообразно своим представлениям о загробном мире, чтобы собака была накормлена, и душа её смогла не испытывая неудобств добраться до вечной обители усопших.

Череп собаки, найденный в пещере Разбойничья на Алтае в 1975 году, недавно был повторно и более тщательно исследован командой палеонтологов из России, Канады, Великобритании, США и Нидерландов. Радиоуглеродный анализ, проведённый в трёх независимых лабораториях, показал внушительный возраст костей со средним значением в 33-33,5 тысячи лет. Череп этой собаки имеет все признаки доместикации и на настоящий момент является самым древним из находок подобного рода! По всей вероятности, подавляющее большинство собак доледникового периода, не смогло преодолеть столь радикальное изменение климата и вымерло в ледниковую эпоху.
Отсюда можно сделать вывод, что процесс одомашнивания проходил неоднородно по территории, заселённой человеком и в более северных широтах, после Великого Оледенения, происходила повторная доместикация.

Источник: книга "Пойми друга. Справочник по поведению собак", Александр Санин, Людмила Чебыкина, Москва, 2005 г.


Древние рисунки боевых собак

 Отправлено: 12.02.16 01:42. Заголовок: От кого произошли во..

Когда произошло одомашнивание собаки? Разные версии.

Лучший друг человека, кажется, был рядом всегда, однако результаты нового исследования утверждают: на самом деле современные собаки произошли на 15 тысяч лет позже, чем считалось ранее.
Такие выводы были сделаны учёными после реклассификации двух ископаемых черепов древних животных. Один из них был обнаружен в бельгийской пещере Гойе и имеет возраст 31680 лет. Другой был найден в России в селе Елисеевичи Брянской области, и ему 13905 лет. Именно эти черепа некогда позволили палеонтологам назвать предполагаемую дату начала взаимодействия наших предков и собак. Считалось, что они селились вблизи стоянок людей ещё в эпоху палеолита. В те времена люди вели кочевой образ жизни и добывали пищу охотой и собирательством.
Новый 3D-анализ, проведённый специалистами колледжа Скидмор в Нью-Йорке, показал: на самом деле эти черепа принадлежат древним волкам, а не ранним собакам, несмотря на утверждения предыдущих исследований. Это означает, что одомашнивание собак на самом деле произошло всего 15-18 тысяч лет назад, в эпоху неолита, когда люди начали формировать первые постоянные поселения и заниматься сельским хозяйством.
"Учёные долгое время утверждали, что собаки были одомашнены 30-33 тысячи лет назад, – комментирует биолог и соавтор исследования Эбби Грейс Дрейк (Abby Grace Drake) из колледжа Скидмор. – Но, к сожалению, их методы анализа не были достаточно чувствительными, чтобы верно идентифицировать эти окаменелости"
Дрейк и её коллеги использовали сканирование и 3D-визуализацию для изучения формы и размеров двух черепов. Затем исследователи сравнили данные с измерениями черепов других собак и волков, как современных, так и древних. Та же самая технология некогда была использована для изучения человеческих окаменелостей.
Все эти виды анализа позволили команде определить даже самые малые различия между черепами собак и волков, в числе которых — форма глазниц и угол между лбом и носом.
"Наше исследование предлагает новый и более точный метод для определения, кому именно принадлежит окаменелость – волку или собаке, – говорит Дрейк. – Мы в состоянии сделать это с точностью 96%".
Полученные результаты опровергли теории о том, что собаки постепенно эволюционировали от волчьего предка в течение длительного периода времени. Дрейк и её команда считают, что приручение собак, скорее всего, произошло довольно быстро и не включало прямое одомашнивание волков.
"Волки — слишком опасные животные, которых практически невозможно приручить, – полагает Дрейк. – Куда более вероятно, что на начальном участке доместикации несколько поколений псовых обитали по соседству с людьми, питаясь выброшенными человеком остатками пищи. Вполне возможно, кстати, что первыми к людям потянулись вовсе не волки, а мелкие псовые, родственники современных шакалов и койотов, тем более, что известны случаи приручения этих животных и в современном мире".
Многие учёные полагали, что одомашнивание собаки началось, когда древние волки начали подходить к стоянкам человека, привлечённые остатками пищи из "свалок" наших предков.
По оценкам различных специалистов, собаки отделились от волков от 7 до 30 тысяч лет назад — точная дата до сих пор считается достаточно спорной. Около двух веков назад начался настоящий эволюционный взрыв собачьего разнообразия: именно 200 лет назад были определены первые породы и введены стандарты пород.
Собака, скорее всего, была первым прирученным животным, что стало ключевым шагом в развитии современной человеческой цивилизации. Однако точная идентификация предка современной собаки, который первым прибился к людям, на данный момент невозможна.
"Собаки стали важной частью нашей жизни, – объясняет Дрейк свою мотивацию в проведении исследования. – Понимание того, когда именно произошло одомашнивание этих зверей, важно как для нашей истории, так и для истории собак".
Научная статья группы Дрейк была опубликована в издании Scientific Reports.

Источник

 Отправлено: 16.02.16 00:48. Заголовок: 6. Главные центры до..

Главные центры доместикации собак.

H. И. Вавилов выделил пять главных центров доместикации животных и шесть дополнительных.

Главные центры доместикации животных:

Китайско-Малайский (территории современных государств СРВ, Лаоса, Камбоджи, Таиланда, а также территория Восточного Китая). Здесь были одомашнены южно-китайская или индийская свинья, северо-китайская свинья, курица, утка, китайский гусь, тутовый шелкопряд, дубовый шелкопряд, медоносная пчела, золотая рыбка, собака.
Индийский (Индия, Северный Пакистан, Бирма, Непал) одомашнены зебу, гаял, балийский скот, буйвол азиатский, павлин, курица, индийская кошка, собака, медоносная пчела.
Юго-Западно-азиатский (северо-восток Турции, северо-восток Сирии, Иран, Ирак, Афганистан) одомашнены крупный рогатый скот, лошадь восточного типа, овца, коза, свинья, одногорбый верблюд, голубь, пчела, собака.
Средиземноморский (северо-восток Испании, юго-восток Франции, Испания, Швейцария, Югославия, Болгария, Греция, Албания, юго-запад Турции, юго-запад Сирии, Иордания, Египет) одомашнены крупный рогатый скот, лошадь западного типа и лошадь лесного типа, овца, коза, свинья, утка, гусь, кролик, пчела, гусь нильский, антилопа, газель, собака и некоторые другие виды.
Андийский (Эквадор, Перу, юго-запад Боливии) одомашнены лама, альпака, мускусная утка, морская свинка.

Дополнительные центры доместикации животных:

Тибетско-Памирский (Западный Китай) одомашнен як.
Восточно-Туркестанский (юго-восток Узбекистана, западный Таджикистан, северо-запад Киргизии) одомашнен двугорбый верблюд.
Восточно-Суданский (Восточный Судан) одомашнен одногорбый верблюд.
Южноаравийский (Саудовская Аравия, Йемен) одомашнен одногорбый верблюд.
Абиссинский (Эфиопия) одомашнены нубийский осел и пчела.
Саяно-Алтайский (Саяны и Алтай России) одомашнены курдючная овца, северный олень и собака.

Все центры расположены преимущественно в Северном полушарии, в субтропической и отчасти тропической зонах. Это свидетельствует о том, что они вытекают из первичных очагов культуры древнего человека.

Источник: http://www.cynology.su/cynology/origin/domestication/

 Отправлено: 16.02.16 00:52. Заголовок: Условия, необходимые..

Условия, необходимые для одомашнивания.

К таким условиям относится:
1. Общая территория.
2. Высокая степень социализации (стайное животное).
3. Снятие агрессии.

Также этому способствовали и такие факторы, как голод, холод, страх, общее жилище, лояльность по отношению друг к другу и многие другие.

Некоторые ученые полагают, что селективное размножение может не всегда достигает эффекта одомашнивания. Они указывают на то, что некоторые попытки одомашнивать несколько видов диких животных потерпели неудачу неоднократно. Зебра - это один из примеров. Возможно, что исторический процесс приручения нельзя полностью объяснить каким-то одним принципом. Определенная комбинация естественного отбора и селективного размножения, возможно, играла роль в приручении различных разновидностей, с которыми люди вошли в тесный контакт на протяжении веков.

Согласно исследованиям биолога Джареда Даймонда, разновидности животных должны отвечать шести критериям, чтобы рассматриваться в качестве одомашненных:

1. Гибкая диета животные, которые могут потреблять широкое разнообразие источников пищи и могут жить за счет меньшего количества совокупной пищи пищевой пирамиды( типа зерна или пшеницы) менее дорогостоящие для содержания. Большинство плотоядных животных, которые могут питаться только мясом, что требует расходов многих травоядных животных.

2. Рационально быстрый темп роста быстрая норма зрелости по сравнению с промежутком человеческой жизни позволяет размножение и делает животное полезным в пределах приемлемой продолжительности. Большим животным, типа слонов, требуются многие годы до того, как они достигают нужного размера.

3. Способность размножаться в неволе животные, которые отказываются размножаться в неволе, не производят потомство, что заставляет постоянно захватывать их в диком состоянии. Существа, типа панды и гепарда, с большим трудов размножаются в неволе.

4. Добрый нрав больших животных, которые агрессивны к людям, опасно держать в неволе. Африканский Буффало имеет непредсказуемый характер и очень опасен для людей. Хотя подобно одомашненным разными способами свиньям, американских пекарей, африканских кабанов и речную свинью также опасно держать в неволе.

5. Характер, который не приведет к панике животных с возбудимым темпераментом трудно держать в неволе, поскольку они попытаются сбежать всякий раз, когда впадут в панику. Газель является очень непостоянной и неспокойной, и имеет мощный прыжок, который позволяет ей убежать из огороженного загона.

6. Модифицированная социальная иерархия социальные существа, которые признают иерархию господства, могут быть воспитаны, признавая человека лидером стаи. Толсторогие овцы не могут пастись, потому что они испытывают недостаток в иерархии подчинения, в то время как антилопы и гигантские лесные боровы держат территорию, когда размножаются, и не могут содержаться в переполненных вольерах в неволе.

Стадный инстинкт возможно помогает в одомашнивании животных: приручив одно животное, другие будут следовать за ним независимо от главы племени

 Отправлено: 16.02.16 01:09. Заголовок: 8. Роль собаки в ста..

Дикие предки собак

Вопрос о происхождении собаки до настоящего времени остается открытым. Точно не установлено, от какого предка и в какой части земного шара произошла собака.

Миацис- дикий предок собаки

Некоторые ученые предполагают, что живший около 60 млн лет назад в девственных лесах нашей планеты небольшой, ловко карабкающийся по деревьям зверек, похожий на ласку или хорька — миацис — стал родоначальником семейства псовых или собачьих, к которому относятся собаки, шакалы, волки, песцы и лисицы.

В отличие от современных собак, миацис передвигался опираясь не на пальцы, а на всю стопу, у него уже были зубы, свойственные хищным млекопитающим и он отличался некоторой «сообразительностью». Около 35 млн лет назад миацис дал начало первым представителям псовых: современной науке известно более 40 их видов. Одни из них походили на медведей, другие — на гиен, третьи — на кошек.

Были среди них и похожие на собак, например, цинодиксис сильно напоминал своим внешним видом Кардиган Велып Корги.

Эти схожие с собаками звери — единственные из древних псовых, кому удалось выжить в процессе эволюции. Некоторые из них, вероятно, и стали предками собак, появившихся в Евразии 12—14 тыс. лет тому назад.

Другие ученые предполагают, что родоначальниками далеких предков собак могли быть волки и шакалы. Доказательство этому — биологическая близость видов, сходство их внешних форм, внутреннего строения, поведения и другое.

Более вероятным считают, что собака произошла от нескольких вымерших её диких видов, останки которых найдены в позднейших отложениях третичного периода.

Подтверждением тому служит огромное разнообразие существующих пород и большое различие между ними.

Древнейшие породы северных волко-образных собак могли произойти от прирученного дикого волка или гибрида волка и так называемой болотной или торфяной собаки. В последующем от них повели свой род многие пастушьи собаки.

Это предположение подтверждается найденными останками разных видов первобытных собак в северо-западных и северо-восточных районах нашего континента.

Сходство с волками имеют и ездовые лайки.

Многие древнейшие породы южных собак предположительно произошли от прирученного дикого шакала, который, также как и волки, относится к роду собачьих и имеет с волками близость эволюционного развития.

Как известно, шакалы — южные животные. Граница их распространения не поднималась выше районов Кавказа, Молдовы, Средней Азии. Они распространены в Юго-Восточной Европе, Южной Азии, имеются в Северной Америке.

Шакалы всегда селились вблизи человеческого жилья, тем самым охраняя себя от нападения крупных хищников. Кроме того, шакалы предупреждали людей о приближении диких зверей. Среди мелких и средних пород можно встретить собак, очень напоминающих по внешнему виду шакалов.

Древние собаки - гипотезы происхождения собак

По ископаемым останкам, относящимся к бронзовому веку, были выделены 5 самостоятельных групп древних собак:

мастифообразные собаки;
волкообразные собаки;
грейхаунды;
пойнтерообразные собаки;
овчарки.
Благодаря естественным генетическим мутациям, скрещиванию и искусственному отбору были выведены сотни современных собачьих пород.

Торфяная собака (C. f. palustris)

Пепельная (зольная) собака (C. f. intermedius)

Пойнтерообразные собаки произошли от грейхаундов и служили для охоты на мелкую дичь. Эта волкообразная собака была похожа на таких современных птицеобразных собак, как элкхаунд (вверху), хаски, кеесхонд и эскимосская собака.

Собака Иностранцева (C. familiaris inostranzewi)

От нее произошли тибетские мастифообразные собаки, которые были одомашнены еще в каменном веке и позднее использовались в сражениях.

Бронзовая собака (C. f. matris-optimae)

Собака Лейнера

Грейхаунд — одна из древнейших пород собак. Его изображения встречаются на посуде из Месопотамии (VI в. до н. э.) - Бронзовая собака

Овчарки, по-видимому, впервые появились в Европе. Тысячелетиями они использовались для охраны скота от хищников и хищных зверей, а позднее в качестве боевых собак. Потомками этих крупных собак считают тибетских, среднеазиатских, кавказских, монгольских овчарок; сенбернаров, ньюфаундлендов, мастифов, догов, северо-восточных ездовых лаек и некоторые другие породы.

Череп третьего вида собак каменного века — собаки Путятина — был найден в единственном экземпляре в России в Новгородской губернии и описан Путятиным. Наличие только одного черепа не позволяет сделать каких-либо основательных выводов. Череп собаки Путятина в общих чертах близок к черепу собак Иностранцева, но более короткий (169 мм), узкий в черепной части и с более длинной мордой. Предполагается, что предком этой собаки был европейский волк. К потомкам собак Путятина относят австралийского динго и восточных собак-париев, возможно, что потомками их являются также некоторые породы лаек.

Бронзовая собака

В бронзовый век, характерный появлением металлических изделий, гончарного производства, обработкой земель и расширением животноводства, в Европе появилось несколько новых типов домашних собак.

Один из них был описан в 1872 г. под названием «бронзовая собака». Черепа «бронзовых собак» найдены в погребениях андроновской и карасукской культур в Сибири и Средней Азии.

Интересно отметить, что данные археологических раскопок указывают на одновременное появление в этот период нового, более совершенного типа овцы и дальнейшее развитие овцеводства. Можно предположить, что именно с этого времени собака используется человеком для охраны стад.

Профессор Е. А. Богданов и другие ученые считают предком бронзовой собаки индийского волка, встречающегося в Индии и в Иране, череп которого аналитически сходен с черепом бронзовой собаки.

Индийский волк сегодня обитает в открытых местах, избегает лесов, охотится стаей, загоняя антилоп и диких коз в удобное для окружения и ловли место. Этот инстинкт в далеком прошлом возможно был использован древним человеком в процессе приручения индийского волка для выведения пастушьих собак.

Череп бронзовых собак характерен плоским лбом со слабым переходом к длинной и узкой морде. При осмотре сверху череп имеет вид узкого клина, затылочный гребень хорошо выражен. Длина черепа превосходит череп собак Иностранцева и Путятина и колеблется в пределах 165—190 мм.

Потомками бронзовой собаки, предположительно, считаются овчарки европейского происхождения — немецкие, бельгийские, голландские, французские, шотландские (колли), боковой ветвью является южно-русская овчарка, а по мнению некоторых авторов, и отдельные группы лаек.

Пепельная собака

Второй вид собак бронзового века — так называемая «пепельная» или «зольная» собака, названная так потому, что череп ее находили в зольных остатках жертвенных очагов.Очевидно, что пепельная собака была охотничьей и ее приносили в жертву, как самую дорогую ценность, которой владел первобытный охотник, просящий у своего божества удачной охоты.

Изучая черепа пепельных собак, ученые установили некоторые общие черты для ранее известных торфяных и бронзовых собак и наличие промежуточных между ними типов. Очевидно, пепельная собака появилась в результате скрещивания торфяной собаки с бронзовой. Черепа пепельных собак в большом количестве найдены в Сибири, Средней Азии, Северном Кавказе.

Черепа, приближающиеся к пепельным собакам, описаны профессором Д. А. Бра-унером при раскопках на Амуре. Им же описаны черепа пепельных собак, найденные во время раскопок Елизаветинского городища сарматского племени на Северном Кавказе близ г. Краснодара. В зольниках скифского Вельского городища были найдены разные черепа пепельных собак. Череп пепельных собак довольно широкий в мозговой части, с плоским лбом, с хорошо обозначенным переходом к сравнительно тупой и короткой морде. Длина черепа колеблется в пределах 174—184 мм.

Потомками пепельных собак некоторые ученые считают всех охотничьих собак — гончих, легавых, спаниелей и такс. Остается также тайной происхождение борзых собак. Первоначально ученые, в том числе и Ч. Дарвин, предком этой собаки считали абиссинского шакала, обладающего легким борзообразным строением. Позднее было установлено, что абиссинский шакал стоит ближе к лисице и поэтому не может быть предком собаки. Родина борзых — Африка. Первые изображения борзых с явными следами их одомашнения появились на памятниках древних египтян.

На северо-западе Европы в горах Скандинавии, в слоях почвы, датируемой V—IV тысячелетием до н. э., до сих пор находят скелеты элкхаунда, «лосиной» собаки, с которой охотились люди каменного века. Элкхаунд, лайковидная мощная собака с массивным костяком, сохранилась в почти неизмененном виде и до наших дней. Мастью она схожа с немецкой овчаркой, которая, возможно, находится с элкхаундом в ближайшем родстве.

Вероятнее всего все современные собаки произошли от одного или нескольких из этих прародителей. В дальнейшем развитие пород собак шло параллельно и генетически они не связаны ни с каким другим видом животных.

Некоторые ученые в своих трудах излишне категорично утверждают, что собака произошла от волка. Например, Е. Бергман пишет: «Основные характеристики волка удивительно хорошо сохранились даже у собак самых типичных декоративных пород. Именно они «сделали собаку собакой».

По всей вероятности, с таким категоричным утверждением согласиться нельзя. Собака, как вид, возникла, вероятно, не в результате сохранения общих признаков с волком, а в результате приобретения совершенно новых качеств. От волка в его современном состоянии получить собаку невозможно. Даже гибриды волка и собаки, полученные случайно или целенаправленно в эксперименте, в итоге возвращаются к исходным формам. Новой породы из такого гибрида получить не удалось, тогда, как и по сей день из сочетаний разных пород собак продолжают создавать новые породы.

Поэтому мнение о том, «что в качестве предков собаки могут рассматриваться, прежде всего, волки Юго-Восточной и Южной Азии», вероятно не совсем точно. Правильнее сказать, что собаки и волки когда-то имели одного волкоподобного предка. Произошла дивергенция, ветви разошлись и образовались два очень близких генетически и морфологически, но самостоятельных вида. На общность происхождения собак и волков указывает множество признаков. Главные из них — одинаковое число и набор хромосом, способность легко скрещиваться и давать жизнеспособное и плодовитое потомство.

По-видимому, собака, произошедшая от волкоподобного предка, действительно первоначально морфологически мало отличалась от волка; основное отличие и в дальнейшем дивергенция видов обусловливалась различиями в состоянии высшей нервной деятельности.

Различия в поведении отдельных групп особей волкоподобного предка позволили одной части популяции со временем превратиться в собаку, а другой, обладающей более «дикими» чертами, остаться волком.

Таким образом, вероятнее всего не морфологические различия предков волка и собаки вызвали подразделение на две эти ветви, а разница в образе жизни и вслед за этим — психики.

Подобную схему можно получить и сейчас, наблюдая за гибридами волка и собаки, которые в результате опять становятся собаками или волками.

Эти опыты, проведенные в опытном питомнике Российского научно-исследовательского института охоты и звероводства, первоначально казавшиеся ненужными и бесцельными, на самом деле в известной мере проливают свет на вопрос о происхождении собаки. Они со всей очевидностью доказывают, что от волка, вида вполне сложившегося, получить собаку невозможно, это также касается гипотезы происхождения некоторых собак от шакала, который относится к роду волков и имеет с ним близость эволюционного развития.

Зоологический анализ семейства псовых

Зоологический анализ семейства псовых, объединяющих значительное число видов, показывает, что наиболее близки к собакам волки и шакалы. Лисицы, песцы, гиены, бразильские собаки и другие животные этого семейства не могут являться предками домашних собак.

Последние резко отличаются по многим анатомическим и физиологическим признакам, не дают потомства при спаривании с перечисленными животными.

По данным археологических раскопок ученые установили, что в каменном веке на территории Европы и Азии существовало три типа собак.

Торфяная собака

Первый тип носит название «болотной» или «торфяной» собаки (её череп часто находили в залежах торфа). Черепа и отдельные скелетные останки этих собак были найдены в различных районах Сибири, Восточной и Западной Европы. Описание таких находок, обнаруженных в районе Красноярска (Россия), дано И. Т. Савенковым, а в Гомельской области (Белорусь) — И. В. Громовым.

Торфяная собака предположительно имела своим предком шакала, на что указывает сходство формы черепов и их размеров.

Из современных животных, очевидно, самыми близкими к торфяной собаке будут ненецкая лайка и шпиц.

Строение черепа этих пород собак и торфяной имеет много общего и характерен небольшим размером (140 мм), крутой линией перехода мозговой его части в короткую и острую лицевую. Затылочный бугор выражен слабо.

Позднее, в свайных постройках, принадлежащих людям с более развитой культурой, были найдены, описанные профессором А. А. Иностранцевым в районе Ладожского озера и профессором В. Е. Кошелевым в районе озера Лача (Северный край), несколько видоизмененных и крупных черепов торфяных собак. Эти изменения могли быть следствием отбора и, возможно, направленного скрещивания. В других местах, наоборот, находили черепа более мелкие, напоминающие черепа современных пинчеров и терьеров, что можно объяснить, очевидно, ослаблением конституции и вырождением.

Потомками торфяной собаки предположительно считаются немецкая, русско-финская и другие промысловые породы лаек, а также чау чау, шпицы, пинчеры и терьеры.

Собака Иностранцева

Второй тип собаки каменного века — «собака Иностранцева», останки которой найдены в районе Ладожского озера и описаны профессором Д. П. Анучкиным. Кости скелета этих собак были обнаружены также при раскопках Афонтовой горы близ г. Красноярска вместе с черепами мамонтов, пещерных медведей и других животных.

Близкие к типу собаки Иностранцева черепа были обнаружены в России на берегах Амура, в протоках Абакана (Минусинская обл.), Московской и Смоленской областях, в Западном Казахстане, в Украине, в Крыму. Профессором М. В. Павловой описаны собаки гуннов эпохи начала нашей эры, найденные в Забайкалье и в Монголии. По определению автора эти собаки очень близки к современным монгольским овчаркам. Предками собаки гуннов предположительно считаются различные виды крупных европейских и азиатских волков.

Собака Иностранцева крупнее торфяной собаки: череп ее характерен более плоским лбом и менее выраженным переходом к морде; хорошо развиты скуловые дуги и затылочный гребень. Морда короткая, широкая, с сильно развитыми челюстями и крупными, приближающимися к волчьим, зубами. Длина черепа — 177 мм. Ее приручение относят к концу ледникового периода, т. е. примерно 20—30 тыс. лет назад.

Собака Иностранцева, предположительно, положила начало крупным и сильным собакам, широко распространенным в Европе и Азии. Эти собаки применялись для охраны стад, охоты на крупных животных.

Источник: http://www.cynology.su/cynology/origin/

 Отправлено: 16.02.16 01:31. Заголовок: Какие животные являл..

Какие животные являлись предками современной домашней собаки?

Все ли собаки произошли от волка? Этот вопрос дискутировался профессионалами и любителями животных в течение весьма длительного времени. Разнообразие пород собак, различия в их внешности и поведении заставляли искать собачьих предков среди самых разных представителей семейства псовых. Например, знаток охотничьих собак зоолог и охотник Л. П. Сабанеев даже для сравнительно однородной группы аборигенных собак Севера нашёл целых трех «предков» — волка, лису и песца. Один из основоположников этологии, австрийский зоолог К. Лоренц, полагал, что разные породы собак, различающиеся по поведению, произошли от двух предков — волков и шакалов. Волк По утверждению К. Лоренца, волк - один из предков собак. Шакал Тот же автор утверждает, что и шакал участник генеалогического дерева некоторых пород собак. Самым подходящим «кандидатом» на одомашнивание все же оставался волк. К этому имелись в первую очередь поведенческие предпосылки. Пластичность волка как вида определяется социальной организацией. Если, как сказал Аристотель, человек — животное полисное, т.е. обитающее в городах, то волк воистину животное социальное. Вся история человеческая пошла бы по-другому, если бы человек человеку был волк! Дело в том, что все поведение волков ориентировано на пользу группы родичей.
Волчья стая, имея свою структуру, состоит из матёрых, переярков и прибылых.
Матёрые — взрослые звери, передающие потомкам не только генетическую наследственность, но и методом обучения традиции охоты на ту или иную добычу, наиболее характерную для данной местности.
Переярки — звери прошлого года рождения — очень часто остаются без пары к следующему выводку матёрых, играя при них роль «дядюшек» или «тётушек», и помогают вырастить очередной помёт.
Прибылые — волчата этого года — во всем берут пример со старших.
В стае, которая складывается из расширенной семейной группы, царит жёсткая иерархия. Конфликтов, как правило, не происходит: матёрому достаточно показать «нарушителю спокойствия» позу угрозы, как тот принимает позу подчинения. Так же зачастую решаются и пограничные конфликты. Драки со смертельным исходом возможны между самками, так как они защищают охотничий участок для будущего потомства, как и инфантицид — уничтожение чужих щенков в голодные годы. Между тем родственные по крови звери способны усыновлять сирот и выкармливать их. В крайне редких случаях самцы погибают во время сражения за самку; кроме того, звери наносят друг другу тяжёлые травмы в стаях с нарушенной структурой, где матёрые выбиты охотниками, а переярки, не набравшиеся ума-разума, долго и кроваво выясняют, кто главнее.
То, что единственным предком собак всех пород является волк, было доказано генетиками. Согласно швейцарскому биологу К.В. Маттею, у обоих животных имеется одинаковое число хромосом — 78; собаки и волки скрещиваются между собой, и гибриды дают плодовитое потомство. В конце прошлого века свои исследования по молекулярной генетике опубликовал американский биолог Р. Вейн. Он провёл серию работ по исследованию ДНК среди собак разных пород и диких представителей семейства псовых.
Митохондрии — особые тельца, которые содержатся в цитоплазме клеток и выполняют роль источников энергии, — имеют собственный генетический механизм — ДНК, способную к воспроизведению своих копий. Эта ДНК, как и любая другая, иногда мутирует. Если мутации не оказываются губительными для самих митохондрий и не мешают выполнению ими клеточных функций, то они передаются следующим «поколениям» митохондрий, а значит, и следующим поколениям организмов, в чьих клетках они располагаются. Поэтому две изолированные друг от друга группы животных одного вида накапливают свой «груз» изменений в митохондриальных ДНК. С помощью соответствующих научных методик можно выявить такие изменения и не только установить степень родства между группами животных, но и приблизительно оценить длительность периода их самостоятельного развития.
Так, выяснилось, что раньше всего от общего «собачьего древа» отщепились австралийские и новозеландские динго: они имеют самый древний тип митохондриальных ДНК. Из остальных пород дальше всего от волка стоят примитивные породы: собаки-парии Ближнего Востока и африканские бассенджи.
Эскимосские ездовые собаки оказались обладателями совершенно уникальных генетических структур: их ДНК столь древняя, что скорее схожа с ДНК динго, чем волка или других пород собак. Это говорит в пользу того, что порода в течение долгих веков развивалась в изоляции. Отсутствие «волчьих» структур ДНК у ездовых пород и наличие древних, «собачьих», свидетельствует о том, что люди привели собак на Крайний Север вместе с собой, а не вывели их повторно, одомашнив полярного волка… Так что понятие «примитивная порода», а тем более «аборигенная» автоматически не означает близкого родства с диким предком. Большинство лаек, столь похожих на волка внешне, оказались далеки от него. Обнаружение волчьей митохондриальной ДНК у аляскинских хаски, полученных скрещиванием привозных чукотских собак с местными породами и самыми разными породами из Европы, говорит все о той же позднейшей гибридизации, причём это была ДНК отнюдь не юконских волков, а европейских, населявших лесную зону, значит, собаки унаследовали её от европейских предков, принадлежавших к той или иной заводской породе.
Вариант митохондриальной ДНК, близкий к волчьему, был обнаружен лишь у скандинавских пород — шведской и норвежской серой и чёрной лосиной собак. При этом надо сказать, что митохондриальная ДНК передаётся по материнской линии, полный набор митохондрий содержится в яйцеклетках, а не сперматозоидах, которые несут обычную ядерную ДНК, поэтому у собак он проявляется при скрещивании суки волка с кобелём собаки.
Волчьи структуры митохондриальной ДНК были найдены также у немецких овчарок, пуделей и спаниелей. Выходит, пудель ближе к волку, чем лайка?! Загадка разъясняется легко: ездовые собаки и лайки в течение более долгого периода оставались в изоляции, а заводские породы перемешивались между собой. Они наследовали волчью структуру митохондриальной ДНК при улучшении породы путём прилития крови волка, когда в искусственных условиях спаривали не только кобелей волков с суками собак, но и волчиц с кобелями собак тех или иных пород. Такие породы передавали её дальше при многочисленных скрещиваниях, с помощью которых создавалась та или иная новая заводская порода.

Источник: книга "Пойми друга. Справочник по поведению собак", Александр Санин, Людмила Чебыкина, Москва, 2005 г.

 Отправлено: 16.02.16 01:52. Заголовок: Собаки в мифах, леге..

Собаки в мифах, легендах и древнем искусстве

Быть может, самое точное и полное представление о роли собак в человеческой жизни содержится не в художественной литературе, а именно в мифологии. Уж во всяком случае, более обобщенное и сущностное – это несомненно. Именно по мифологии отчетливо видно, как с развитием сознания человека собака занимает в нем все более значительное место, и как от примитивных представлений первобытных народов человек переходит в отношении собаки все к более тонким, философским понятиям и различениям.

Религиозные представления о собаке начали складываться приблизительно в эпоху мезолита, примерно 11 тысяч лет назад, то есть именно в то время, к которому относятся и первые обнаруженные собачьи захоронения. Этот период характеризовался обожествлением природных сил и поклонением духам, и именно тогда собака сразу же заняла свою главную нишу – защитника от злых духов.
Самое первое мезолитическое захоронение - старик со щенком - обнаружено в Эйнане (Палестина); в неолите их уже гораздо больше, а бронзовый век, ознаменовавшийся помимо изобретения бронзы, еще и специализацией собак, уже дает картину подобных захоронений от Центральной Европы до Китая и от Чукотки до Месопотамии. (Картинка с захоронением) Конечно, первоначально этот обычай зижделся на понимании собаки как личной вещи, но очень быстро ее функция защитника проявилась и здесь. Причем, интересно, что поначалу функция эта применялась лишь к детям. Так, например, на Гавайях собаку убивали в случае смерти младенца, рассчитывая, что она будет оберегать его еще слабую душу. А эскимосы как символ защиты помещали в могилы детей собачьи головы.
Но очень быстро для защиты от дурных загробных сил собак начали хоронить и со взрослыми, а потом собака стала не только стражем, но и посредником между людьми и духами. Возник двухсторонний процесс. С одной стороны, расширялись функции собаки в реальной, бытовой жизни (перевозка грузов в северных районах, охота и пастьба - в центральных и разведение в пищу - в южных).
С другой – закономерно увеличивались и ее магические функции; собак начали умервщлять, дабы испросить выздоровления (нивхи), для получения пищи в голодные времена (нганасаны), для успешной охоты (ирокезы) и для охраны и покровительства жилища. Именно из последнего выросли и знаменитые тотемы – виды животных или растений, покровительствующих определенной группе людей. Тотем собаки сохранился до сих пор у ряда индейских племен северной Америки.
породы собак Занимая все больше места в жизни человека, собака все еще практически не затрагивала его сердца. Но вот сначала на скалах, затем на стенах, а после и на домашней утвари все чаще появляются изображения собак; конечно, пока они были чисто функциональны и обрядовы, но в них с каждым тысячелетием проступало все больше жизни и индивидуальности. Разумеется, искусство лишь отражало действительность, заключавшуюся во все возрастающем количестве пород и во все более человеческом к ним отношении.

Отдельное место в истории мифологизации собак, безусловно, занимает Египет, где было такое количество пород, какого не встречается больше ни в одном из древних государств. Современная наука признает, что Египет знал никак не менее чем пятнадцать пород, включая охотничьих, пастушьих, сторожевых и священных, чему причиной было не только его географическое и климатическое положение, но и собственно любовь египтян к собакам. Когда в семье умирала собака, то все домочадцы погружались в глубокий траур, в соответствии с обычаем брили головы и длительное время не прикасались к еде. Тело умершей собаки бальзамировали и торжественно хоронили на специальном кладбище. Участники траурной процессии горько плакали и причитали, как при кончине близкого человека.
Такие зачатки личностного отношения и такое бытовое разнообразие не могло не отразиться и на религии - и египетская мифология стала так никем и не превзойденной вершиной обожествления наших братьев.

Папирус с изображением собак Бог Инпу (Анубис по-гречески) в египетской мифологии был покровителем умерших и почитался в образе лежащего черного шакала или чаще – дикой собаки Саб. Иногда он изображался и человеком с головой собаки. (Вот он – собачий триумф! Вот оно знаменитое «Мы с тобой одной крови»!) Анубис-Саб считался судьей богов, и его почитание из города Каса (Кинополь – город собак по-гречески) очень рано распространилось по всему Египту. В период Древнего царства Анубиса называли владыкой Расетау, то есть тем, кто стоит впереди чертога богов.
Иногда его отождествляли и с богом Исдесом – черной собакой. Согласно более поздним текстам Анубис был главным богом царства мертвых и считал сердца умерших. С конца 3-го тысячелетия до н.э. функции Анубиса переходят к Осирису, а сам он входит в круг богов, связанных с мистериями умирающего и воскресающего бога. Однако Анубис продолжал играть важную роль в погребальных обрядах: его главной функцией была подготовка тела к погребению, то есть бальзамирование и мумификация.
Кроме того, именно - и только - он мог возложением рук и магией превращать покойника в просветленного и блаженного. Он же встречал умерших, проводил сложными путями мимо опасностей, сторожил их, чтобы не дать уклониться от приговора, следил за его исполнением и за тем, чтобы все жертвенные дары были доставлены его подопечным в целости и сохранности. В принципе, Анубис был очень добросовестным и хорошим псом. Братом же его, как и в реальности сельскохозяйственного государства, был бог Бата – бык.
Итак, бог Анубис воплотил в себе все качества идеальной собаки в представлении того времени, оставаясь одновременно и существом хтоническим (связанным с царством мертвых) – и богом блага. В остальных же религиях, как правило, избиралась лишь какая-нибудь одна из двух этих ипостасей собаки. Посмотрим же на них в других древних религиях.

В Ассирии, стране в большей мере воинствующей, чем аграрной и ученой, и разнообразие собак было меньше, и, соответственно, связанных с ними мифов. Пожалуй, единственным представителем собачьего племени в ассиро-шумерском пантеоне является собака, служащая символом богини-врачевательницы, Великой Матери - Гулы. Зато там широко распространились связанные с собаками суеверия. «Если желтая собака вступит во дворец, то это знак печальной судьбы для дворца; если пятнистая собака вступит во дворец, то царь будет просить мир у врага...» Как видно, собаки различаются не по породам, а лишь по масти, а линия собачьих суеверий найдет свое продолжение у греков, а после у средневековых магов, в частности у Агриппы. Но об этом речь впереди.

Несколько лучше обстоят дела у древних индусов. Есть несколько упоминаний о собаках в арийских легендах. Так, например, бог Индра отправляет на край света свою суку - богиню собак Сараму («быструю») отыскивать угнанных демонами небесных коров. Ей это не удается и в дальнейшем она становится матерью двух чудовищных псов
Шарбаров, охраняющих царство владыки мертвых Ямы, про которых в древней погребальной песне приводятся такие строки:

На защиту твоих двух верных псов,
Четырехглазых защитников дорог и мужей,
Доверься им, о, царь Яма, впредь
Пошли им благо и здоровье.

Но в целом Индия осталась – и остается – равнодушной к собакам, оставляя им лишь вспомогательную роль.
В принципе, и весь Восток никак особо не отметил собаку в своих мифах, а тем более, религиях. Если не считать китайских и японских годовых циклов, один из которых назван именем собаки, то можно отметить только китайского бога-врачевателя Вэй-Шан-Цзюня, который всегда являлся со своей собакой по кличке Черный Дракон на поводке.

Гораздо более интересно положение собаки у древних персов. В Авесте, древнеиранском религиозном памятнике, утверждается, что все собаки обладают таинственной силой в борьбе против божеств мрака и зла, а также против всех злых духов. Жизнь собаки ценится наравне с человеческой жизнью, и поэтому физическая расправа с ней наказывалась не только материально, - в виде штрафов, - но и мистически: «душа того отойдет в муках и болезнях с этого мира в подземный».
А добрый бог Агура вещает так: «Собаку сотворил я в собственной одежде и в ее собственной обуви, с острым чутьем и острыми зубами, привязанной к человеку для защиты стад, и с телом, приспособленным для того, чтобы нападать на врага…. Не стояли бы тогда прочно жилища, построенные на земле Агура, не будь собак, охраняющих скот и селения».
Кроме перечисленных обязанностей, в Иране никто не отменял и мистического занятия собаки: сопровождения умершего в качестве посланца бога смерти. И все-таки, несмотря на некоторые хтонические функции, в целом собака у персов является порождением Ормузда, то есть добром и благом.

Но настоящий мифологический собачий расцвет приходится, конечно, на времена древней Греции. Этому, несомненно, предшествовало возросшее участие собак в жизни греческих граждан и полисов. Собаки не только сторожили дома и охотились, но стали настоящими спутниками своих хозяев. Древнегреческий пес был полноправным участником пиршеств, он следовал за хозяином на общественное собрание и в спальню любовницы, а затем и на погребальный костер. Более того, именно в Греции собаки стали стражами храмов. И именно греки первыми соединили в отношении собаки функциональность и чисто человеческую привязанность в современном европейском понимании. Впервые о собаке заговорил голос сердца.
Оба эти направления соединились у Гомера. Первое воплощено в погребении Ахиллесом Патрокла:

…четырех он коней гордовыйных
С страною силой поверг на костер, глубоко стеная.
Девять псов у царя при столе его вскормленных, было;
Двух и из них заколол и на сруб обезглавленных бросил;
Бросил туда ж и двенадцать троянских юношей славных…
Другое же – во встрече вернувшегося Одиссея его верным псом.
Так говорили о многом они в откровенной беседе.
Уши и голову, слушая их, подняла тут собака
Аргус; она Одиссеева прежде была, и ее он
Выкормил сам; но на лов с ней ходить не успел, принужденный
Плыть в Илион. Молодые охотники часто на диких
Коз, на оленей, на зайцев с собою ее уводили.
Ныне ж, забытый (его господин был далеко), он, бедный
Аргус, лежал у ворот на навозе, который от многих
Мулов и многих коров на запас там копили, чтоб после
Им Одиссеевы были поля унавожены тучно;
Там полумертвый лежал неподвижно покинутый Аргус.
Но Одиссееву близость почувствовал он, шевельнулся,
Тронул хвостом и поджал в изъявлении радости уши;
Близко ж подползть к господину и даже подняться он не был
В силах. И, вкось на него подглядевши, слезу, от Евмея
Скрытно, обтер Одиссей, и потом он сказал свинопасу:
«Странное дело, Евмей; там на куче навозной собаку
Вижу, прекрасной породы она, но сказать не умею,
Сила и легкость ее на бегу таковы ль, как наружность?
Или она лишь такая, каких у господ за столами
Часто мы видим: для роскоши держат их знатные люди»...

Евмей рассказывает о талантах удивительной собаки, сетует о ее судьбе и заканчивает философским обобщением о рабстве.
В это мгновение Аргус, увидевший вдруг через двадцать Лет Одиссея, был схвачен рукой смертоносною Мойры.

Итак, вторая тенденция явно превалирует; ей в сравнении с первой, посвящено в пятнадцать раз больше строк и, к тому же, значительно более проникновенных. Кроме этого, героем впервые избирается именно охотничья собака как существо, имеющее наиболее тонкую связь с человеком.

С реальностью и интимным отношением к собаке связаны и греческие исторические легенды. Так, по преданию, пятьдесят собак спасли от врагов город Коринф. В одну из ночей, когда гарнизон спал, неслышно подошла неприятельская флотилия, и на подступах к городу завязалось сражение с псами, верными своему долгу. Помощь подоспела, когда в живых осталась лишь одна собака по кличке Сотер. Неприятель был разбит, цитадель спасена, а Сотер получил в награду за храбрость серебряный ошейник с надписью «Сотер - защитник и спаситель Коринфа». В его честь был воздвигнут мраморный памятник.

О широком распространении душевного общения человека и собаки в Греции говорит и множество суеверий, сильно превосходящих суеверия ассирийские.
Так, например, во время чумы в Эфесе Аполлоний Пианейский приказал толпе побить камнями одного нищего старика. Когда после казни разрыли груду камней, покрывавшую несчастного, под ней оказался труп собаки. Эпидемия же после этого прекратилась. Плутарх писал, что собака причастна ко всей отвращающей и очистительной обрядности. Для очищения человеку требовалось пройти между частями разрезанной пополам собаки. Иногда вокруг очищаемого обводили щенка.
И народная медицина, и сельскохозяйственный ритуал также свидетельствовали о глубокой вере в отвращающую силу собаки. Так считалось, что желчь черного кобеля защищает дом, окуренный и очищенный от всяких чар. С той же целью окропляли стены кровью собаки и зарывали ее под порогом. Коготь собаки входил в волшебный препарат, делавший человека непобедимым, а пепел сожженного собачьего черепа считался лекарством от многих болезней. Против укуса ядовитых пресмыкающихся помогала песья кровь, при переломах рекомендовалось приложить к ним мозг дружелюбной собаки.
Помет собаки, смешанный с гнилым сыром, предохранял семена и растения от скота, а ее лай обращал в бегство духов и привидения…

Но, чем больше собака приближалась к человеку в реальной жизни, тем сильнее отдалялась она от него мифологически. Она перестала иметь отношение к высшим божествам, став лишь знаком низших, хтонических.
Во всей богатейшей древнегреческой мифологи собака встречается в основном лишь как спутник и символ богов и богинь-целительниц (например, Асклепия, в храме которого постоянно содержались собаки), ибо имеет силу исцелять, давать новую жизнь, а ее верность переживает смерть. Самые же известные мифологические собаки существовали все-таки в виде чудовищ. Это Цербер и его брат Орф, произошедшие от арийских Шарбаров.
Первый охранял царство мертвых, (кстати, уже в XIX веке сниженный образ Цербера вывел в своей легенде «Федериго» Проспер Мериме. Герой спускается в царство мертвых, а его борзая сука Маркизелла остается играть с псом-стражем. «Через несколько месяцев Маркизелла произвела на свет множество маленьких чудовищ, среди которых были даже трехголовые…»), а второй служил злому великану. Все-таки от функций охраны и сопровождения мертвых (так, например, Пифагор рекомендовал держать собаку у рта умирающего, поскольку именно это животное наиболее достойно получить отлетающую душу и навсегда сохранить ее добродетели) собаке было никуда не деться, что впоследствии привело ее прямо в стан вурдалаков.
Туда же вела дорога и от порождений земли эринний – страшных старух с собачьими головами, и от собак - свиты богини Гекаты, которые бродили безлунными ночами по кладбищам и перекресткам.

Кроме того, собака считалась атрибутом Гермеса в качестве посланника бога и все того же проводника мертвых; Ориона сопровождал его пес Сириус, "всевидящий страж". Собаки Гадеса олицетворяли неприветливость рассвета и сумерек, опасного и демонического времени, когда бродят враждебные силы. Как охотники они посвящались также охотникам Геркулесу и Артемиде. Вот, пожалуй, и все.

Зато именно в Греции собака впервые появляется на монетах - и более того, знаменует собой целое философское течение. Киники («псы») проповедовали полную личную свободу, естественность поведения и презрение к большинству нужд и потребностей. Образцом же им служила жизнь бродячей собаки.

Рим практически не привнес ничего нового ни в человеческую, ни в религиозную составляющую отношения к собаке. Римляне по-прежнему, хотя и в очень небольших объемах, продолжали приносить собак в жертву. Так собаки (желательно крепкие здоровые щенки) отдавались богу войны Марсу, а 23 апреля в праздник, защищающий римскую общину от бедствий, процессия одетых в белое граждан во главе с жрецом направлялась в рощу, где в жертву приносилась рыжая собака как воплощение солнечного жара или ржавчины. Гаруспики тоже продолжали гадать по внутренностям собаки, но уже очень редко, предпочитая других животных.

Остались при собаке и ее хтонические функции в виде того же Цербера в царстве Плутона и в образе ларов, богов общин и земель, изображавшихся двумя юношами в собачьих шкурах и с псами у ног. Единственной новизной стало появление изображения собаки в прикладном искусстве, а также каникулярные дни, названные по звезде Сириус, звучащей по латыни как canicula – собачья. Ее появление 26 июля и первые дни после отмечались в римском календаре отдыхом, а название «каникулы» постепенно распространилось на любые перерывы для отдыха.

Собака все больше уходит в реальную жизнь будущих европейцев, оставаясь в мифологии лишь слабой тенью былой значимости. Однако такое снижение ранга никак не влияло на восприятие собаки как на существо благородное. И только одна-единственная из древних религий объявила собаку дурной и нечистой. Эта традиция принадлежит иудаизму, где даже деньги, полученные за продажу этого «презренного» животного, как и плата проститутки, не могли быть вносимы в дом.

Псами называли лжеучителей, грешников, гонителей, нечестивых и язычников. Но все-таки даже и в Ветхом Завете есть один скромный собачий образ, избежавший брани - это история Товии, взявшего в путешествие с ангелом своего пса. «И отправились оба, и собака юноши с ними». Увы, даже и этот образ не первичен – в нем явственно читается отсылка к собаке Одиссея.

Источник


Собака в живописи

Еще на заре человеческой цивилизации собака становится, как принято говорить, верным спутником человека: уже около 4500 лет до н.э. ее изображают в наскальной живописи. Разумеется, дичь сильнее подстёгивала воображение первобытных художников, однако не забывали они и про четвероногих по-мощников охотников, но представляли их совершенно непохожими ни на одну современную породу собак. Лишь в живописи Древнего Египта у собак начинают появляться знакомые черты.

Страж жилища — в Римской империи
В Римской империи роль собаки в обществе стабилизируется. Она становится в полном смысле домашним животным: стережет имущество и помогает на охоте, всегда готовая исполнить любое приказание своего хозяина, верная и всецело ему преданная. Большинство собак — это могучие, грозные молосскне псы, и близко не подпускающие к дому чужаков.

Охотница — в Средние века
На долгое время, вплоть до Средневековья художники словно забывают о существовании собак, и те лишь изредка «забегают» на их полотна. Вполне возможно, виной тому стал сложившийся в обществе малопривлекательный образ агрессивных, вечно голодных, а потому крайне опасных бродяг, пожирающих падаль. Недаром у мусульман собака считалась нечистым животным, символизирующим силы зла и смерти. Однако у большинства людей отношение к собаке стало постепенно меняться: все-таки долгое сотрудничество на охоте не могло не сказаться, она вновь замелькала на картинах и гравюрах, правда, чаше всего в своре. Художники любили изображать сцены охоты королей в сопровождении нескольких собак, хотя в действительности численность королевских стай порой достигала 1000 животных. Несмотря на то, что живопись стала намного реалистичней,далеко не всегда можно догадаться, собака какой породы послужила моделью художнику. Возможно, это бы-ли помеси. Каждый тип собак имел спою специализацию. Гончие псы использовались только для нахождения и преследования зверя. Относящиеся к ним породы схожи по внешнему виду и отличались главным образом окрасом: черные собаки св. Губерта, белые королевские гончие, бретонские багряные гриффоны и серые гриффоны Людовика Святого. По названиям можно судить об их происхождении. Легавые участвовали в соколиной охоте, до изобретения огнестрельного оружия их использовали для охоты с сетью.

Эпоха Возрождения: начало сближения
В конце Средневековья на живописных полотнах собака уже представлена другом чело-века (собака-компаньон). Небольшие по сравнению с охотничьими псами левретки и прочие карликовые собаки ластятся к своим хозяйкам, развлекают их, нежатся у ног или на коленях, благосклонно принимая от человека проявления нежности и любви. Вот уж действительно, на изображения собак художники Ренессанса не скупились! Каких только их не увидишь на картинах XVI века: от крошечных живых игрушек благородных дам и девиц и изящных левреток до более внушительных размеров псов, сопровождающих господина. Собака и человек становятся ближе друг к другу. Типичная сцена того времени: устроившись в ногах собравшихся на пир гостей, собака уплетает объедки с празднично-го стола. Отныне к собаке относятся как к настоящему товарищу, и художники всех стран наперебой рисуют её. Например: Венеция, канал, женщина в гондоле ласкает болонок, удобно устроившихся на подушечке. Разумеется, остается в чести и охота. Причем различные типы собак — гончие, легавые — выделяются на картинах всё отчетливей.

Эволюция пород с XVII века до нашего времени
Начиная с XVII века, количество пород значительно возрастает, что опять-таки, во всяком случае, вначале, было связано с охотничьей деятельностью: разнообразие дичии способов охоты на нее влекло за собой и необходимость специализации собак.Тем не менее, к концу века интерес к охотничьим собакам несколько угас, что привело к появлению более мелких собак, таких, например, как кинг-чарлз-спаниель, полюбившийся сильным мира сего. Со временем любовь к собакам достигла такой силы, что им уже посвящали отдельные полотна или, по крайней мере, помещали их на видное место. А отдельные художники и вовсе начали специализироваться на изображении животных, т.е. стали анималистами, например, Франсуа Депорт (1661 - 1743), официальный художник Людовика XIV, Пауль де Вос (1595- 1678), Жан-Батист Удри (1686- 1755). Поражает реалистичность изображения собак с точки зрения анатомии и выразительности: присущие каждой породе позы и мимика достоверно срисованы с натуры. Порой даже кажется, что иные картины были специально созданы для увековечения памяти животного. В XIX — XX веках королевские стаи крупных охотничьих собак на художественных полотнах уступают место в основном животным-компаньонам, а также пастушьим и сторожевым собакам. Манера изображения четвероногих любимцев склоняется к сентиментальности. Любовь к животным со стороны художников и всего общества растет из года в год. Последователи же абстрактного искусства стали воспринимать собаку скорее как некий символ, и определить породу животного, но их полотнам не представляется возможным. Так пли иначе, собака была и остается неиссякаемым источником радости и вдохновения для всех мастеров живописи.

Источник


Собака в скульптуре

В ходе своей эволюции первобытный человек ощутил потребность выразить свои чувства, порождаемые окружающим его миром — так зародилось искусство. Вначале он просто рисовал на стенах пещер все, что видел, накладывая краски на камень. Затем изобрел керамику и открыл для себя скульптуру. Разумеется, животные нередко становились героями его творчества. А поскольку они вызывали одновременно страх и уважение, то вскоре превратились в объект религиозных культов.

Доисторическое искусство
Первые скульптурные изображения собак появились в виде глиняной утвари. Выполненные в строгом, лишенном всякого украшательства стиле, они, без сомнения, выражали стремление их авторов передать точный облик животного, помогающего человеку и на охоте, и при охране стада, и в повседневной жизни. У терракотовых собак неестественно раздутые животы и короткие лапы.

Искусство доколумбовой Америки
Искусство коренных жителей американского континента до его открытия Колумбом оставалось довольно примитивным. Никто и не пытался представить собаку такой, какой она была на самом деле, ей лишь придавали черты божества, которое она воплощала. Скульптура становится выражением духовного и мистического мира, эта тенденция достигнет апогея в античную эпоху.

Египет: стилизованный символ
Египтяне почитали многих животных, в том числе и собаку, считавшуюся земным воплощением бога Анубиса, а иногда и Тота. В своих стилизованных и тщательно выполненных работах древние мастера старались подчеркнуть какую-нибудь характерную черту изображаемого животного, сохраняя при этом присущий ему и сразу узнаваемый облик, причем чаще всего источником вдохновения им служили гончие пустынь. Хранящаяся в Лувре известняковая статуэтка, пастушья собака в ошейнике, - яркий тому пример. Сцены охоты или собачьих бегов нередко встречаются на барельефах. Изображения собак украшают могильники и некрополи. Так, на саркофаге фараона XVIII династии Анубис представлен в образе лежащей собаки, правда, почему-то с лисьим хвостом. Парные скульптуры собак у входа в египетские храмы символизируют неустанную заботу властелина о своем народе.

Азия: собака-лев
В этой части света к собаке относятся своеобразно: то почитают, то презирают, то считают божеством, то... кулинарным блюдом. У дверей большинства китайских храмов и дворцов посетителей встречает пара собак-львов, по всей видимости, внешне напоминающих некогда обитавших в этих краях молосских псов. Даже на бытовых предметах, украшенных резьбой, собака не похожа на саму себя, ее облик шаржирован и частично спрятан за различными «завитушками».

Скульпторы-анималисты Ассирии
Многочисленные скульптурные изображения животных выполнены ассирийскими мастерами на высочайшем уровне. Для них источниками вдохновения служили вера в богов и преклонение перед культом царей. Собак, как правило, изображали либо в гордом одиночестве, причем, надо сказать, с поразительной достоверностью, либо в сцепах охоты или про-сто вместе с хозяином.

Геометрический стиль Древней Греции
Ближе стоящие к нам по времени творения скульпторов Древней Греции выполнены в так называемом геометрическом стиле. Тщательно и четко очерченные фигуры людей и животных почти реалистичны. Правда, статуэтки собак попадаются редко, что, впрочем, не-удивительно, т. к. животное в те времена уже не находилось в фаворе и к божествам не причислялось.

Фантастические образы Средневековья
В Средние века искусство погружается в мир фантазии и символов. Сюжеты произведений черпаются в основном из религии и основываются на теме борьбы добра и зла. Собака в них — случайная гостья, и её изображение носит большей частью декоративный характер.

С приходом эпохи Возрождения художники и скульпторы погружаются в изучение анатомии и морфологии, увлекшись поиском идеальных пропорций. Излюбленным их животным - моделью становится лошадь, а собаки - так, постольку поскольку.

С XVII века до нашего времени
Долгое время, хотя скульпторы и изображали собаку, но, скорее, в плане эскиза, она пребывала где-то на задворках подлинного искусства. И лишь начиная с XIX века, художники-анималисты делают её одним из главных героев своего творчества. Например, французский скульптор и живописец Антуан-Луи Бари (1795 — 1875) работал в бронзе, точно передавая все детали строения тела животных, для чего даже посещал анатомический театр. И по-прежнему главное место он отводил охотничьим собакам.

Источник

 Отправлено: 16.02.16 02:55. Заголовок: Собака в кино Уже н..

Собака в кино

Уже на самой заре истории кинематографа собака сумела «про-лезть» на экран. Правда, в немых фильмах начала века она появля-лась лишь эпизодически, да и то лишь в качестве оживления об-щего фона, однако в 1921 г. в фильме Чаплина «Собачья жизнь» ей была доверена, как сейчас говорят, роль второго плана. И четве-роногий товарищ по несчастью Чарли настолько запомнился и по-любился зрителям, что уже в следующем, 1922-м году, вышла картина «Ринтинтин в Голливуде» с животным в качестве главно-го героя.

Ринтинтин и Лэсси

Эта история сама собой выстраивается в кинематографический сюжет: обыкновен-ный фермерский пёс в годы Первой мировой войны используется немцами в качест-ве связного. Затем его подбирает американский лётчик и, после окончания боевых действий, увозит к себе на родину. Заметив, что его подопечный легко поддается дрессировке, он решает сделать из него актера. Так в свете юпитеров появляется Ринтинтин, снявшийся в период с 1922 по 1932 г. в 22 картинах, в которых он неиз-менно служил воплощением «рыцаря без страха и упрека», готового на все ради за-щиты слабых и угнетенных. Всемирный успех фильмов возносит пса в ранг настоя-щей кинозвезды. У него не только просторная удобная конура, но он еще сам «ста-вит лапу» на контракты и выбирает себе партнеров! После смерти знаменитого пса-актера главную роль в новых продолжениях серии исполняли вначале его дети, а по-том и внуки. Его потомок в четвертом поколении перенес образ Ринтинтина на те-левизионный экран.

Другая знаменитость — колли по кличке Лэсси. Купленная дрессировщиком за каких-то пять долларов, она начинает свою актерскую карьеру в 1942 г., снявшись в фильме «Вер-ная Лэсси». Если Ринтинтин рьяно гонялся за злодеями и совершал головокружитель-ные прыжки через пропасти, то Лэсси являла собой воплощение верности и беспредель-ной любви к людям, особенно к детям. Фильм принес животному всемирную славу. Дрессировщик и он же импресарио Лэсси требует для собаки заоблачных гонораров (50 тыс. долларов в год и 4 тыс. долларов за рекламный ролик!), отдельную актерскую уборную, личного секретаря и даже оплачиваемый отпуск! Три поколения династии Лэс-си снимаются в кино, после чего фильм также переходит на телевизионный экран. Эти два уникальных случая в истории кино, безусловно, свидетельствуют о профессиональ-ном таланте дрессировщиков обеих собак, сумевших добиться признания «актерских» способностей своих подопечных, а заодно и проявить недюжинную деловую хватку, шут-ка ли сказать — такая карьера у собак и такие заработки!

Друг и защитник

За взлетом популярности Ринтинтина и Лэсси последовало некоторое охлаждение к аналогичным героям, и долгое время собака в европейском и американском кине-матографе появлялась лишь эпизодически, в частности в нескольких экранизациях произведений Джека Лондона, например в «Зове предков» с Чарлтоном Хестоном в главной роли.
Только в 70-е годы XX века на киностудии «Уолт Дисней» делается новая попытка снять фильм с собакой в качестве центрального персонажа. На главную роль требова-лось найти симпатичную собаку, наделенную безграничной преданностью и симпатич-ной комичной мордочкой. Иными словами, такую, которую дети полюбили бы с перво-го взгляда. В результате была найдена Бенджи, отнюдь не большая и гордая овчарка, как это было раньше, а маленькая дворняжка, смахивающая на пиренейскую овчарку, пуши-стая юла, с которой приключаются самые невероятные истории. После 5 фильмов с Бен-джи на киностудии решили, что пора переходить на телесериал. Слишком дорогим удо-вольствием стала собачка, ведь «ее» гонорары с 1974 г. выросли до 1,5 млн. долларов в год! Ряд детективных фильмов, вышедших в этот период, с тандемом «полицейский — собака», особого интереса не вызвали. И наконец, в 1990 г. у детей появился новый любимец — огромный добрый сенбернар по кличке Бетховен, покоривший весь мир. Име-ла успех и новая интерпретация романа Джека Лондона «Белый Клык», снятая на кино-студии «Уолт — Дисней».

Говорящая собака

В наши дни предпочтение отдается тем сюжетам, в которых собака представлена ду-мающим и разговаривающим существом. В качестве примера можно привести фильм «Чарли в стране кенгуру», где повествуется о похождениях щенка Лабрадора в Авст-ралии, или «Невероятное путешествие Диснея», снятый в 1994 г., в котором две со-баки и котика разыскивают по городам и весям Соединенных Штатов Америки своего маленького хозяина.

Специальные школы дрессировки

Нынешние собаки, мелькающие на экранах, являются в основном выпускниками специ-альных школ дрессировки, где их обучают всем необходимым премудростям профессии: лаять по команде, притворяться мертвыми, скулить, попрошайничать и многому-много-му другому. Короче говоря, это настоящие курсы актерского мастерства! Игра стоит свеч, т. к. гонорары перекрывают все затраченные средства и оправдывают любые усилия. Чтобы не беспокоиться за собственное будущее, дрессировщику вполне достаточно, что-бы хотя бы один из его питомцев погрелся в лучах славы.
Однако надо иметь в виду, что последние 20 лет все кинематографические съемки с учас-тием собак проводятся под контролем организаций защитников животных, следящих за гуманным обращением с четвероногими актерами.
До тех пор, пока собаки будут обеспечивать кассовые сборы, режиссеры не перестанут использовать эту поистине золотую жилу. Последствия столь пристального внимания к животным, увы, не всегда положительны. Так, оно неизбежно влечет за собой моду на ту или иную породу, что приводит к всплеску рождаемости соответствующих щенков, сопровождаемому постепенным ухудшением их качества. Остается лишь надеяться, что еще появятся фильмы, в которых собака будет показана такой, какой она есть на самом деле, без сюсюканья и карикатурного очеловечивания.

Источник


Собака в литературе

С доисторических времен собака живет бок о бок с человеком, немудрено, что за долгие века она успела занять прочное место и в литературе. В легендах, повестях, романах собака обычно играет ту же роль, что и в повседневной жизни: это верный спутник человека и его своеобразный ангел-хранитель.

Собака, петух и лисица

Собака и петух решили жить вме-сте и отправились, куда глаза гля-дят. Когда стемнело, петух взлетел на дерево, а собака улеглась внизу в дупле. Едва занялась заря, петух по своему обыкновению громко за-пел. Услыхала это лисица, прибе-жала, стала под деревом и просит петуха спуститься к ней; мол, хочу обнять обладателя столь красиво-го голоса. А петух ей отвечает; раз-буди-ка сторожа, что спит под де-ревом. Пусть отопрет, я и спущусь. Подошла лисица, чтобы окликнуть сторожа, а собака как выскочит, схватила ее и разорвала в клочья. Мораль басни такова: если тебе уг-рожает враг, самое разумное — об-мануть его и обратиться за помо-щью к кому-нибудь более сильно-му. (Эзоп. «Басни»).

Друг и защитник

Уже и «Одиссее» Гомер отводит собаке особую роль: старый пес по кличке Аргус оказы-вается единственным, кто узнает своего хозяина, вернувшегося после долгих скитании. В произведениях детской литературы упор делается на образ животного-защитника. К примеру, роман Сесиль Обри «Красавица и Себастьян», рассказывающий о приключе-ниях мальчика и пиренейской горной собаки, или знаменитая «Лэсси» Эрика Найта — история колли и ее юного хозяина Джо; сюжет строится примерно по одной схеме: по-павший в беду ребенок находит защиту у сильного и преданного пса. Четвероногие герои этих романов пользуются такой популярностью, что породу колли уже кое-кто ошибочно и называет — «лэсси».

Чаще всего в литературных произведениях собака довольствуется функциями помощни-ка главного героя, В ряде романов Жюля Верна (1828 — 1905), в частности: «Путешест-вие к центру Земли», «Два года каникул» и «Таинственный остров», небольшой пес со-провождает героев и их нелегких путешествиях и часто благодаря своей «палочке-выру-чалочке» - тонкому чутью, помогает им выпутаться из самых трудных положений. Иногда на долю собаки выпадает и чисто символическая роль, порой даже несколько преувеличенная. Через описание животного автор может передать суть ситуации, вы-разить то или иное чувство. Так, Джон Стейнбек, повествуя о царящих в мире игоизме, несправедливости и одиночестве, изображает в своем романе «О мышах и людях» медленную смерть старого пса, рядом с которым до последнего вздоха находится его хозяин и товарищ по несчастью, бедный поденщик. Небольшая история с глубоким смыслом.

Собака и волк

Ближайший дикий родственник собаки - также нередкий гость на книжных страницах. Если собака символизирует преданность, верность долгу, то волк — символ свободы, не-обузданной силы и отказа от любого повиновения, пусть даже ценой собственной жизни. Он из тех, кто предпочитает умереть свободным, нежели влачить жалкое существование на привязи, говорится в басне Жана Лафонтена «Волк и собака». Противопоставление этих двух животных наглядно отражает извечный конфликт в че-ловеческой душе, что лучше: тихое прозябание в неволе или смерть в борьбе за свободу? Конфликт, ставший одной из излюбленных тем Джека Лондона, великого гуманиста, пережившего вместе со многими своими современниками золотую лихорадку 1891 г. на Аляске. Писатель выступает и защиту животных от жестокости двуногих варваров, и тем не менее с ответом на главный вопрос он, похоже, так и не определился: кто из двух его героев прав: Белый Клык, полусобака-полуволк, оставшийся жить среди людей, или Бак из «Зова предков», собака, присоединившаяся к волкам? А разве легко ответить, ес-ли каждый из нас бывает то собакой, то волком в зависимости от обстоятельств?

Зверь

Двойственный характер собачьего образа: с одной стороны — египетское божество Анубис, с другой — римский Цербер, охраняющий врата подземного царства, издавна при-влекал к себе внимание литераторов. Поэты и писатели прошлых лет любили изобра-жать бродячих животных, летучих демонических отродий, пожирающих трупы и напада-ющих на маленьких детей. Недаром один из самых знаменитых рассказов Артура Конан Дойла о приключениях Шерлока Холмса назван «Собака Баскервилей» и рассказывает о том, как громадный пес наводит ужас на обитателей поместья, расположенного возле сумрачных шотландских болот.

Из-за куста пи нас, худая, вся в коросте,
Косила сука злой зрачок
И выжидала миг, чтоб отхватить от кости
И лакомый сожрать кусок.
(Перевод В. Левика)

И хотя в этом отрывке из стихотворения Шарля Бодлера «Падаль» (сб. «Цветы Зла») вновь отражена лишь темная сторона образа собаки, мы чувствуем подспудную метафору и догадываемся, что речь идет скорее об её мыслящем alter ego («второе я») - человеке!
А что завтра?
Поскольку судьбы человека и собаки кажутся прочно и навсегда связанными, писатели-фантасты, естественно, не смогли пройти мимо такого удобного персонажа. У Стивена Кинга в романе «Кладбище домашних любимцев» собака, вернувшаяся с того света, не только догадывается, что происходит с ее хозяином, но и предчувствует, что ему грозит в ближайшем будущем.
Другой писатель, Франк Герберт, посвятил животному рассказ в сборнике с характерным названием «Ментальное поле, собаки»: свирепствующая среди собак эпидемия порождает всеобщую истерию и панику в предчувствии надвигающейся ка-тастрофы — весьма мрачная картина будущего, в котором собаку и человека подсте-регает общая беда.

Таким образом, собака, вечная спутница человека, по-прежнему живет на страницах книг, будучи невинным отражением наших слабостей и горестей, и все так же дружит или враждует с литературными героями, порой столь одинокими, что даже им, выдуман-ным, требуется четвероногий товарищ.

Источник

 Отправлено: 15.10.16 13:24. Заголовок: О происхождении и эв..

О происхождении и эволюции собаки

Из всех домашних животных собаки считаются самыми древними зверями, вошедшими в культуру. Может быть, поэтому или по другим причинам до сих пор существуют разные мнения об их диких предках. В самом деле, в настоящей фауне существуют "собаки" лишь в домашнем состоянии. А в диком есть лишь их родичи волки, шакалы. Прямой же предок пока не установлен. В подобных случаях, так же как это объясняется для ряда культурных растений, предполагают гибридное происхождение вида familliaris.

Вопрос о диких предках собак более или менее ясен, хотя один авторы их производили от гипотетических, якобы ныне вымерших, особых собак - Canisferus (Штудер), другие - из богатого видами рода Canis, выдвигали в качестве предков собак шакалов, волков, койотов, лисиц и др.

Широкую полифилию происхождения собак допускал Ч. Дарвин, руководствуясь мнениями путешественников и своими впечатлениями во время экспедиции на корабле Бигль. Дарвин исходил из того, что породы домашних собак той или иной страны похожи на местных диких представителей рода Canis. В его время, однако, познания в области систематики и истории были далеко недостаточны. Систематика сильно обогатилась после работ Майварта, Гексли, Хильцгеймера, Штудера, Огнева, Мэтью, Аллена и др. Поэтому для обоснованного предположения о диком или о диких родоначальных видах требуется представить себе классификацию как диких, так и домашних собак.

Классификация диких Canidae все время претерпевает значительные изменения и уточнения. И до сих пор разные зоологи по-разному относятся к границам родов, подродов и видов. Примером этого может служить лисица. У одних авторов (С. И. Огнев) лисицы и песцы выделяются в разные рода (Vulpes и Alopex), а другие авторы (Хильцгеймер) считают лисиц и песцов двумя подвидами одного рода Canis.

Мы стоим на точке зрения последних авторов, допуская в семействе Canidae небольшое число родов и большое число подродов.

Во всем семействе псовых (Canidae), то есть собакообразных животных, мы признаем пять родов. Морфологически они отличаются друг от друга разными зубными формами. Из них четыре рода бедны видами и один - богат ими.

Бедные и поэтому редкие роды находятся в разных частях света. Так, Otocyon, имеющий лишь один вид - ушастую собаку Otocyon megalotis, обитает только в Южной и Восточной Африке.

Род Cuon - красный волк распадается на три вида:
1. Cuon dukhunensis Sykes (колсун) - центральноазиатский вид, обитающий на Гималаях и на ближайших к ним горах;
2. Cuon javanicus Desm (адъяг малайский), живущий на Яве;
3. Cuon alpinus Pall - альпийская форма, распространена несколько севернее Центральной Азии.

Род Spheotos - лесная собака с одним видом (Spheotos venaticus Lund.) - распространен в Южной Америке

Род Lycaon - гиеновая собака, тоже лишь с одним видом обитает в Африке.

Пятый род - Canis - собака (см. jpg), в противоположность четырем перечисленным выше родам, очень богат видами; распространен по всем материкам, включая Австралию. У всех представителей этого рода 42 зуба, формул а которых:

3 . 1 . 4 . 2
x 2 = 42
3 . 1 . 4 . 3

Подроды, составляющие этот род, не все имеют одинаковое таксономическое отграничение от других подродов. Поэтому выделение отдельных из них в роды до некоторой степени оправдано. В основу классификации чаще всего кладутся морфологические и в меньшей мере биологические критерии. Из морфологических признаков черепа, кроме зубов, учитываются размеры лобных полостей, формы надглазничных отростков; из других морфологических признаков учитывают размеры тела, форму зрачков, длину ушей, хвостов и т. л.

Но если подходить к систематике рода не только с морфологических, но и с биологических позиций, например, учитывать возможность получения гибридов, то подроды рода Canis оказываются неравноценными. Так получились гибриды, и даже плодовитые, между подродом Canis (волки, собаки) и Canis Thos (шакалы); с большим трудом получаются гибриды между песцом и лисицей, относящимися к разным подродам; отсутствуют гибриды между лисицами и собаками.

Исходя из только что сказанного, подавляющее большинство подродов в качестве родоначальников домашних собак отпадает. Это все лисообразные, такие как лисицы (Vulpes), песцы (Alopex), абиссинская шакало-лиса (Simenia); все американские шакалообразные формы - койоты, меконги, "собаки Азары"; шакалообразные формы Африки, такие как чепрачный шакал (Lupulella), полосатый шакал (Schaffia), длинноухий фенек (Megalotis), серая лисица Северной Америки (Urocyan). Всего отпадает 10 подродов из 12.

Остается два подрода наиболее близких к домашним собакам как по морфологическим, так и по биологическим признакам: волки - Canis (Canis) lupus и шакалы Canis Thos. Домашние собаки, объединяемые в один вид Familiaris, отнесены вместе с волками к одному подроду - Canis рода Canis. Но в то время, как волки по подродовым признакам довольно однообразны, шакалы, наоборот, отличаются разнообразием. Домашние собаки плодовито скрещиваются с волками и шакалами, подтверждая кровную близость между волками, шакалами и домашними собака м и.

Волки и шакалы. Чем характеризуются волки и шакалы? Географические ареалы их различны и только в немногих местах смешиваются; различны у них степень изменчивости морфологических признаков и повадки. Но при этом имеется немало признаков, сближающих оба подрода. В общей форме можно сказать, что волки - это субарктические животные, а шакалы субтропические.

Волки (см. рис) распространены по Азии, за исключением Аравии и Индокитая; в Северной Америке они обитают от полярных зон до Мексики; в Европе - в ее большей части, а в прошлом, до массового истребления волков человеком, они существовали по всей Европе. Зергель, изучивший четвертичных млекопитающих, в том числе и волков, Средней Европы, описал несколько видов последних. В своих работах Зергель основывался на различных исследованных им черепах, однако, как показали исследования В. В. Петрова, индивидуальная изменчивость черепа волков столь значительна, что не дает права устанавливать на этой основе различия в европейских видах. В лучшем случае можно допустить существование нескольких рас, но и то со всесторонним учетом живых особей.

Следовательно, приходится принять, что в Европе обитает один вид волка (Canis) Canis lupus.

У наших типичных волков выделяют несколько рас - камчатскую, туруханскую, пустынную, северокавказскую, кубанскую. В Западной Европе несколько выделяются волки Северной Испании и Италии. Отличия этих рас заключаются в размерах, окрасе; у некоторых в краниологических признаках.

Что касается Азии, то там господствует этот же вид (Canis) Canis lupus с разными вариациями. Во всяком случае, им заселена Европа и Азия до горных хребтов материка. Южнее же хребтов выделяют другие виды, как, например, тибетский чанко (chanko), индийский (pallipes), а также японский (hodophylax). Но между этими азиатскими видами различия так малы, что признать их более чем за подвиды нельзя. Из них индийский подвид занимает Индостан и часть Белуджистана. Тибетский, кроме Тибета, существует в горной южной части Монголии, на Памире.

Волки земного шара относительно однородны. Для всех волков характерны, по сравнению с другими представителями Canidae, крупные размеры.

Их основная добыча - млекопитающие средних и даже крупных размеров. Они охотятся скрадом, из засады или прямым преследованием (до изнеможения добычи). Сами волки при беге отличаются большой неутомимостью. Если жертва крупная, то волки чаше всего берут ее уже обессиленной. Мелкие животные и птицы являются тоже их кормом, но уже в силу необходимости.

Иными представляются шакалы. Размеры их обычно меньше, чем подавляющего большинства волков. Питаются они в основном мелкими зверями и птицами. Крупных животных они поедают либо в виде трупов, либо совсем обессиленными. Нападают на детенышей разных зверей. Охотятся они из засады быстрыми прыжками или броском.

Распространены шакалы по Южной Азии от Бирмы на востоке и до Малой Азии на западе. Северная граница их ареала проходит по южному склону Гималайских гор и к югу от Памира. Встречаются они в южных частях Туркмении, по Амударье, Закаспию и в разных местах на Кавказе.

В Европе шакалы водятся на Балканском полуострове и доходят до южной части Венгрии. Все указанные районы заняты одним видом - золотистым шакалом Canis (Thos) aureus Oken. Штудером, Н. А. Смирновым и другими авторами выяснены его краниологические особенности, которые могут быть сравнены с таковыми у волков. Эти особенности прежде всего относятся к характеру зубной аркады. Она состоит у золотистых шакалов из мелких зубов, расположенных не сомкнуто. Кроме того, зубы у основания имеют пояски (gyngulum). Клыки тонкие и высокие. Плотоядные зубы (dentes sectorii) меньше по длине, чем сумма длины двух задних коренных в верхней челюсти. Индексы промеров черепа показывают, что морда у азиатских золотистых шакалов длиннее в основной части. Кроме того, у золотистых шакалов расстояние височного сужения от поперечной плоскости, проходящей через надглазничные отростки, относительно меньше, чем у волков.

На севере и северо-востоке Африки распространены другие виды шакалов. К ним относится менгезиева - мелкий шакал (Canis Thos menhesi Noak).

Это - самая крупная форма, напоминающая европейскую овчарку, додерлейнов - (Thos) doederleini Hilrh. Основная длина черепов колеблется между 178 - 187 мм.

Далее - Canis (Thos) anthus Cuv - грациозный сенегальский шакал.

Canis (Thos) lupaster - волчий шакал меньших размеров, чем C. (T.) doederleini, и больше, чем C. (T.) anthos. Волчьего шакала называют также "священным" (sacer), так как в Египте были обнаружены его мумии. Рост волчьего шакала 50 см; основная длина черепа - 147 - 155 мм. У него широкая шпицеобразная голова с большими, широкими, высокими заостренными ушами. - Туловище мощное на довольно высоких ногах; хвост пушистый, опущенный, но иногда загибающийся дугой. Шерстный покров не очень густой, темного и коричневого окраса.

Волчий шакал обитает в северной (Марокко) и северо-восточной части Африки. По ночам и вечером появляется и в долине Нила.

Нападает на мелких антилоп, зайцев, мышей, кур и других птиц. Любит лакомиться и фруктами. В дождливое время держится в сворах, предпринимая большие странствования и нападая на овец и коз, которых больше давит, чем съедает; рассеивает стада, чем вызывает большой гнев пастухов. Когда голодны, то всей стаей жадно бросаются и на падаль. В степях Внутренней Африки на этих шакалов охотятся с борзыми.

В неволе волчьи шакалы ведут себя, как и другие дикие Canidae, особенно сходные с настоящими волками. Сначала они пугливы и легко раздражимы. Привыкая, идут на зов и позволяют себя ласкать. Их вой подобен вою их диких сородичей, но голос слышится редко.

Беременность длится 63 дня. Щенки имеют нежную шерстку. При нормальном питании быстро растут.

Волчьи шакалы, как и все их африканские "виды", изменчивы по размерам, по стройности и массивности черепа.

Мы остановились подробно на волчьем шакале, как на одном из предполагаемых родичей домашних собак. С этой же стороны представляют интерес и другие, близкие к нему, - серые шакалы. Антониус, исходя из работ Штудера и Хильцгеймера, различает среди них четыре типа. Один из них, с несколькими местными расами, распространен в южной части Северной Африки, на север до Нубии и в Абиссинии. Это стройный шакал (variegatus) и широкоголовый (riparius).

Второй тип обитает в Сенегамбии.

Третий тип серого шакала, богатый вариациями, обитает в Северной Африке.

Четвертый тип - собаки Долерлейна Антониус описал еще черепа другой североафриканской формы - C. Thos studeri, однако он считает, что черепа этой формы являются скорее измененными неволей черепами волчьего шакала. Они были взяты из зоопарка.

Волко-шакал Додерлейна - животное светло-желто-серого окраса с довольно короткой мордой, на высоких ногах. Он резко отличается от соседнего, сирийского волка, с которым все же иногда дает гибридов.

Северная и особенно Северо-Восточная Африка, как видим, богата разными дикими формами подрода Canis Thos. Однако они не имеют столь резко выраженных чисто шакальих признаков, какие имеют евразийские золотистые шакалы (Canis (Thos) aureus). Некоторые из них, особенно же волчий шакал и волкошакал Додерлейна, отличаются смешанными признаками волков и шакалов. При этом все эти "северные шакалы" очень изменчивы, плодовито скрещиваются, и поэтому разным авторам с трудом удается наметить у них географические расы или подвиды. Наличие переходных признаков сильно затрудняет их таксономическую оценку.

Если у нас мало сомнения в исходном материале для одомашнения серых волко-шакалов Африки, то роль золотистого азиатского шакала, как предка домашних собак, загадочна. Долгое время существовали представления, что мелкие шпицеобразные собаки, по крайней мере торфяниковые шпицы Европы, произошли от золотистых шакалов, а крупные - от волков. Но после исследований Штудера (1880 - 1907) представление о том, что золотистый шакал был предком шпицев, отпало, так как характерных шакальих признаков ни в черепе, ни в зубах этих собак не обнаружено.

Однако и до сих пор мысль об участии золотистого шакала не была окончательно оставлена.

По поводу генетической связи собаки и шакала приведем интересное описание некоторых черепов собак, сделанное А. А. Браунером (1940). В 1915 - 1917 гг. он получил 16 черепов собак из глухих марийских поселений Кировской области (б. Вятской губернии). В трех черепах автор нашел сходство с черепами описанных нами серых шакалов. Они отличались лишь несколько большей шириною морды и всего черепа, что являлось следствием доместикации. Другие черепа он сравнил с черепами золотистого шакала. Большая часть промеров оказалась у них одинаковой. Браунер писал, что морфологические признаки, отличающие череп шакала от черепа волка и собаки, оказались у марийских дворняжек. Особенно сходно построение слуховых барабанов, носовых отростков, лобных и межчелюстных костей. Профиль - прямой с едва заметной выемкой ниже надглазничного отверстия. Ободки (cyngulum) на первых верхних молярах выражены, как у шакалов. Зубы мелкие.

Браунер считал, что эти собаки представляют собой сохранившиеся реликты групп, свойственных Южной Азии. Марийские собаки стоят близко к лайкам.

Не раз в литературе отмечалось наличие у домашних собак двух различных типов. Одни из авторов связывали этот факт с двойственным происхождением собак - от волков и от шакалов, а другие, устанавливая эти типы, не говорили прямо о наличии двух разных родичей - предков, а лишь констатировали самый факт.

Н. А. Смирнов (1936) находил у лайкообразных собак эти два типа - волчий и шакалий. Они обнаруживаются, несмотря на сильные доместикационные изменения, у зверовых лаек, особенно в укорочении морды (шпица).

У шакалообразных собак Смирнов обнаружил параллельную изменчивость - укорочение морды и некоторое увеличение ширины ее. Но характерная для шакалов узость черепа в клыках сохранилась. И даже применяя индекс Адлерберга, приходится признать справедливым мнение Смирнова.

Подобные исследования большого числа черепов собак разных пород позволили Шеме (1922) более или менее ясно выделить тип охотничьих собак (decumanidens) и тип овчарок (veltridens). Эти оба типа черепа свойственны домашним собакам, волкам и их гибридам, а у шакалов они не обнаружены. Исходя из этого, автор исключает шакалов из предков каких-либо групп домашних собак.

Характерным для первого типа (decumanidens) являются длинные теменные кости, короткие лобные и короткие верхнечелюстные. Гомологичные кости у второго типа (veltridens) имеют противоположные отношения. Слабость этой классификации заключается в том, что подавляющее большинство особей в разных породах имеют смешанное соотношение указанных костей.

Заслугой Шеме является то, что он современные расы собак постарался привести в соответствие с доисторическими основными формами, о чем у нас будет речь в связи с классификацией пород домашних собак.

В то время как происхождение египетских пород собак от североафриканских шакало-волков нам кажется ясным, много сложнее оказывается вопрос о происхождении собак южноазиатских пород.

Ареал волков ограничивается Индостаном, где обитает свой подвид некрупного волка (Canis Canis lupus pallipes). Основная длина его черепа, по Браунеру, 195 - 208 мм. В свое время К. Келлер и другие авторы производили от него крупных индийских собак, типа европейского мастиффа. Об этих собаках говорится в греческих произведениях, относящихся к классическому времени.

Что же касается Индокитая и Индонезии, то мы не знаем пока, какие формы диких собак имелись в тех краях в каменном веке. Некоторые вехи мы получаем при рассмотрении собак париев, собак-баттаков и австралийского динго. На важное значение париев в вопросах происхождения домашних собак особенно настоятельно указывает Антониус (1922). Он, в свою очередь, опирается на большие исследования Штудера (1907) о доисторических собаках; при этом оба автора подчеркивали сходство черепов собак-париев с динго, а строение черепа динго с черепом ископаемой собаки Европы, названной собакой Путятина (C. C.fam. putiatini).

Штудер разделил домашних собак на две группы - южных и северных. Прототипом южных являются динго, парии и борзые. Северные заключают основную массу пород собак, особенно собак Европы.

В основном деление Штудера поддержал Штребель, принявший деление собак тоже на две группы - палеарктических (Европа, Северная, Центральная и Восточная Азия) и южных (Южная Азия, Зондские острова, Австралия, Африка). При этом он допускал возможность происхождения домашних собак от волков и, "может быть", от шакалов.

До тех пор, пока не будут ясны картины жизни верхнепалеолитических и мезолитических народов Юго-Восточной Азии, решить вопрос о происхождении древнейших собак этих краев невозможно.

продолжение следует

 Отправлено: 15.10.16 13:25. Заголовок: продолжение Динго и..

продолжение

Динго и парии. Мы склоняемся к тому, что динго попали в Австралию с человеком и там одичали. Против этого мнения имеется только факт нахождения их костных останков в плиоценовых отложениях Австралии. Но на это тоже есть ответ. Динго делает норы и живет в них, а поэтому его кости, найденные в относительно глубоких слоях земли Австралии, - вторичны. Гораздо более фантастично допущение, что динго - это единственное для Австралии дикое, "истинное", среди всей фауны сумчатых, млекопитающее.

Что же представляет собою эта загадочная собака? Нам пришлось ее наблюдать в Московском зоопарке, знакомиться с литературой о ней и изучать ее черепа. Судя по фотографии, довольно хорошо отражающей ее внешний облик, это действительно прототип какой-то особой "дикой собаки". Ее не причислишь ни к волку, ни к шакалу.

Кроме того, динго не одинок. На крупных островах, ближайших к Австралии, в частности на Таити, на Новой Зеландии, по свидетельству Кука, имелись, теперь уже исчезнувшие, свои полудомашние собаки.

По свидетельству Кольбругге, на Яве была похожая на динго, тоже теперь вымершая, дикая тенгеранская собака (Canis tenggerana Kohlbrugge). Она имела красно-коричневый окрас с черными полосами. Существование подобной дикой собаки заставляло исследователей считать и динго за дикую форму.

В настоящее время всюду встречаются ввезенные европейские породы собак, а местные вымерли или поглотились ввезенными. Исконные австралийцы содержали динго в полудомашнем состоянии. Путешественники, знающие динго на его родине, считали его одомашненным волком и описывали его диким и злым.

По образу жизни динго скорее напоминает шакалов, чем волков. Стаи для охоты у него малые: 5 - 6 особей - это самка и ее детеныши. Однако около падали они собираются в больших количествах. Нападают динго и на овец, особенно на ягнят.

Самка рождает обыкновенно 6 - 7 щенят в пещере или под корнями деревьев.

В зоопарках динго приучаются лаять. С домашними собаками легко скрещиваются и дают плодовитое потомство, хотя общаются с ними неохотно, напоминая этим волков.

Окрас шерсти динго варьирует: чаще они рыже-красные, но бывают черные и белые. Подшерсток сероватый: кроющие волосы красно-желтоватые. Размерами динго похожи на европейских овчарок среднего роста. На голове развиты баки, уши меньших размеров, чем у волков. По строению тела, особенно передних конечностей, они близко стоят к волкам.

Изучавшиеся нами черепа динго напоминали, по общему впечатлению, черепа эрдельтерьеров, а по стройности были более близки к шакалам, чем к волкам. Некоторые из имевшихся в нашем распоряжении черепов динго были очень схожими с черепом волчьего шакала. Сагиттальные гребни выражены довольно слабо, но затылочный бугор выдается резко. В теменной области черепная коробка выпуклая и боковые стенки к основанию черепа идут почти отвесно. Височное сужение не резкое, шире глазничного. Лоб невысокий, но с глубокой продольной бороздой. Надглазничные отростки слегка наклонные, с выемками. Протуберанцы сходятся в области шва. Боковые стенки морды спадают отвесно. Перегиб в профиль выражен слабо. Основная длина черепа колебалась от 165 до 178 мм, а в среднем составляла 171 мм. Массивность зубов, в частности плотоядного, имеет промежуточный характер между шакалом и волком. Длина плотоядного зуба равняется двум задним. Среди черепов динго имеются экземпляры с большими и меньшими следами одомашнения.

Некоторые авторы, такие как Штудер, Штребель, Антониус, большое место в вопросах происхождения домашних собак уделяли собакам-париям. Это бесхозяйные собаки, массами обитавшие во многих южноазиатских городах и в Египте с древних времен. Признание древности их существования дает право искать среди них собак, напоминающих первичных домашних. И в этом смысле через них стремятся перекинуть мост к диким собакам типа динго. По Штудеру, парии были распространены на юг от Гималаев - по Индии, Зондским островам. Эти места действительно могут сохранять корни собак южного происхождения. Роль их всюду была сходной: это уничтожение отбросов городов и селений.

Мы не будем подробно останавливаться на описании париев, скажем лишь, что они не всюду однообразны. Среди них можно было видеть разные типы, в разной степени приближающиеся к современным породам. Были гончеобразные, борзообразные, овчаркообразные и другие типы. Нам пришлось видеть этих собак в Стамбуле перед их эвакуацией из этого города. И там они не были однотипны. Наоборот, среди них попадались похожие на волков, на гончих, на овчарок и на другие породы.

Замечательно, что существовавшие в Египте и в Юго-Восточной Азии собаки имели все же некоторое сходство. Между тем родичи тех и других, скорее всего, были различными. В Африке местные шакало-волки, в Южной Азии потомки индийского волка и каких-то исчезнувших групп типа тенгеранской собаки и динго. Нам кажется, что 10000 - 12000 лет тому назад, когда в Юго-Восточной Азии шел процесс одомашнения собак, наряду с индийским волком существовали переходные формы шакало-волков, приближающиеся к динго. Они, вероятно, во многом напоминали северо-африканских, чем и объясняется некоторое сходство собак-париев столь отдаленных районов.

Северные волки и собаки. Таким образом, мы приходим к выводу, что южные (по Штребелю) группы собак (собаки Южной Азии, Зондских островов, Австралии и Африки) произошли от форм, переходных между волками и шакалами. Что же касается северных групп (собак большей части Европы, Северной, Центральной и Восточной Азии), то, как мы увидим далее, родоначальниками их были типичные северные волки. Об этом говорят описанные А. А. Брачнером (1923) собаки каменного века реки Амура. Два черепа этик собак были найдены в кухонных остатках у станции Иннокентьевская на р. Амуре, Первый череп был средней величины (основная длина 165 мм). Браунерт причислил этот череп к типичным северным собакам - лайкообразным. Второй же череп автор отнес к южному типу, так как он имеет много общего с индийским волком, париями и динго. Череп этот несколько длиннее первого (172 мм). Но следует сказать, что, хотя амурские собаки жили у людей каменного века, хронологически это время было далеко не таким ранним, как каменный век в Южной Азии.

Большой интерес представляют находки черепов собак в слоях Афонтовой горы II у Красноярска, относимые к эпохе мадлен Сибири. Среди многих диких крупных млекопитающих здесь был найден череп типичного волка и другой череп, судя по описанию В. И. Громова (1948), отличающийся от волчьего, но с сильно укороченной лицевой частью при большой ширине небной. Автор говорит, что эти особенности заставляют предполагать существование в палеолитическое время особой крупной разновидности волка или наличие одомашненного волка. Судя по тому, что в слое III, более поверхностном, были найдены только останки волка, нельзя еще говорить о процессе настоящего его одомашнения. Можно лишь полагать, что этот процесс имел спорадический характер и прочно не вошел в обиход людей того времени. Но очень симптоматично, что в другом районе, не у Енисея, а у Лены, в Верхоленской горе, тоже были найдены черепа Canis Canis. По определению А. А. Бирули (1929) и по моим личным впечатлениям, они носили еще более ясно выраженные следы одомашнения. Также и в пещерах Крыма найдены черепа волков со следами одомашнения.

Древние собаки Египта и Месопотамии. Возникновение домашних собак в Северной Африке представляется довольно ясным. Здесь для одомашнения имелся большой и разнообразный материал среди группы "северных шакалов", близко стоявших к настоящим волкам. Можно также предположить, что в далекие времена палеолита и мезолита в разных местах Северной Африки, а вероятно, еще и в благодатной Сахаре имелось большее разнообразие диких собак, из которых можно было создавать одомашненные формы.

Разнообразием исходных форм, видов с подвидами можно объяснить поразительное количество пород домашних собак в Египте, начиная с Древнего Царства, а может быть, и раньше, пород оригинальных, являющихся частью прототипами европейских.

В Египте, судя по сохранившимся рисункам, были изящные борзые, более грузные гончие, шпицеобразные, таксы, а вероятно, и такие породы, о которых мы пока и не знаем.

Правда, архаическое время не оставило следов такого разнообразия, но и там найдены останки собак, принадлежавших не менее чем к трем типам. И они имели свои обозначения в иероглифах.

Создание пород в далекие времена Древнего Царства, без зоотехнических и биологических наук, заставляет нас, с одной стороны, допустить длительность эпохи их формирования, а с другой - видеть любовь и выдающиеся способности народа, которые в области селекции животных проявились прежде всего на собаках. Разнообразие материала для породобразования было, вероятно, достигнуто путем естественной подвидовой гибридизации. Насколько в то время было развито искусство приручения, говорят достижения в деле приручения гепардов, гиеновых собак, шакалов. Известно, что шакалы считались животными, посвященными богу Анубису, которого изображали с головой шакала.

Изучение рисунков с гробниц и других памятников Древнего Египта, привело Штpебеля к выводу, что там существовало не менее 13 - 15 ясных пород собак. О том, что рисунки действительно дают представления о породах, а не о случайных особях, говорит повторяемость тех же форм на совершенно различных памятниках. Есть изображения отдельных собак, свор их, сцен охоты. На изображениях сцен охоты особенно часто повторяются своеобразные борзовидные собаки. Ноги их длинны, туловище поджарое, морда суженная, профиль прямой, уши стоячие, хвост закрученный над спиной. Шерсть их, вероятно был гладкой. Такие собаки (по-видимому, сворами) использовались в охоте на газелей. Наряду с ними имелись собаки типа гончих, более грузные, с небольшими, но нависшими ушами. Были породы собак, весьма похожие на пойнтеров, даже с горизонтальной постановкой хвоста.

Из четырех известных мне изображений догообразных собак лишь одно являлась грузной, с короткой вогнутой мордой, с повисшими ушами. Остальные три имели прямой профиль головы и уши разной формы; у одной уши, по-видимому, купированы. Этим трем свойственна небольшая поджарость. Были собаки, напоминавшие современных легавых, дворняжек, парий. Тяжелые догообразные собаки, по-видимому, имели азиатскоирано-месопотамское происхождение, с другой стороны, вывозились далеко и собаки египетских пород. Об этом, например, говорится в описании собак с острова Цейлона.

Согласно Г. Миллеру (1929), ссылающемуся на Ейтеля, при XIX династии называлось 200 собак вида уау и 300 вида унзу. Об этом, а также и о мелких собачках, воспитывавшихся царским писцом Нагар-Гу, известно из оного расшифрованного письма. Выполняли собаки такие функции, как привод в движение водяных колес, перегоны скота, его охрану. Комнатные собаки были в большом почете. После смерти их бальзамировали, по ним носили траур, что связано с посвящением их богу Анубису.

Собаководство древней Месопотамии по сравнению с египетским нам представляется более бедным. Нам не известны изображения столь разнообразных пород собак во времена Ура или Лагаша. Большинство памятников сохранились от более позднего ассирийского времени. Но изображений собак мало и в это время. От времени Ура есть изображения шпицеобразных форм. Ни коренные жители Месопотамии, ни пришельцы - шумероаккадцы не имели известного нам благодарного дикого материала, каким обладали предки египтян. К Месопотамии близки лишь сирийские волки, золотистые шакалы, только и могущие представлять собою материал для одомашнения. О проникновении иного материала из Египта ил и других мест Азии нам пока неизвестно.

Типы домашних собак Евразии и их классификация. В последние два тысячелетия именно Европа заняла первое место по созданию разнообразных типов и пород собак. В предыдущих тысячелетиях на первом месте в этом отношении был Египет. К сожалению, установить преемственную связь между породами Египта и Европы через Грецию и Рим пока не удалось. Возможно, что влияние Египта на породообразование собак в Европе не особенно сильно. Скорее приходится допускать в этом отношении параллелизм, что доказывается наличием в Южной Америке некоторых пород собак, сходных с египетскими и европейскими. В свое время Л. Фитцингер (1866) пытался выявить связь между породами собак древних государств Востока и Европы. При этом он ссылался на авторитет античной Греции и Рима - на Ксенофонта, Аристотеля, Варрона, Виргилия и др. Характерно, что все упомянутые авторы, говоря, по существу, о породах собак, дают им обычно лишь географические названия. Ксенофонт называет греческие породы собак так, как и мы бы их называли: "Canes genera duo sunt. Aliae castoriae, aliar vulpinae". Здесь понятие "порода" - выражено словом "род". Аристотель привел в своих сочинениях некоторое количество пород собак Греции:

1. Крупные эпирские пастушьи собаки, охраняющие стада овец.
2. Молосские (из Молоссии), несколько меньших размеров, используемые на охоте.
3. Лаконские (спартанские), якобы возникшие при гибридизации собак с лисицами.
4. Заведомо удачные помеси между молоссами и лаконскими собаками, славившиеся по всей Греции.
5. Циренские из Киренаики, рассматривавшиеся как помеси с волком.
6. Египетские, под которыми, вероятно, разумелись разные породы, вывезенные из Египта (по всей вероятности, и борзые).
7. Индийские, якобы происшедшие от скрещивания собак тигром.

Позднее Аристотель вместо допущения помесей с тигром, сказал более обще: "С каким-то диким зверем, сходным с собакой". Еще позднее он допускал существование индийских собак и в диком и в домашнем состоянии.

8. Мелитийские с острова Мелита (Мальта) - карликовые.

О греческих собаках мы знаем из "Одиссеи" Гомера, где в 17-й песне говорится о псе Аргосе царя Одиссея. Из пес ни видно, что греки за 1000 лет до н. э. думали о соотношении между производительностью и экстерьером.

В Риме продолжали существовать пять описанных Аристотелем пород, но под другими названиями и, кроме того, было и значительное количество новых финикийских пород, созданных в Риме и в Карфагене. Позднее в Рим попали породы собак, создававшиеся в Западной Европе, в частности в Британии.

Варрон выделил, наряду с лаконскими и эпирскими, собак охотничьих, пастушьих и новую солетинскую породу Южной Италии (Тарент). Другие римские писатели оставил и записи и о породах, среди которых есть возникшие из индийских, мальтийских. Кроме того, упомянуты албанские, борзые, кельтские, сигамбарские, гелонийские, гирканские, мидийские, персидские, сирийские, африканские, метагонтийские - самые грациозные из всех пород, критские, сарматские; иберийские - с Кавказа, сходные с испанскими, британские, ливийские и др.

Мы видим, какое породное богатство собак было собрано разных стран сначала в Римской республике, а потом и в империи. Из этих пород сохранились сравнительно немногие и перешли в Западную Европу (с измененными названиями).

К таким породам относятся молоссы (C. fam. molossus), борзые (C. fam. leporarius) и мальтийские, к которым позднее были отнесены болонки; индийские, названные позднее тибетскими.

Некоторое количество рисунков греческих и особенно римских собак, собранных Штребелем, показывают их родственную связь с современными европейскими породами, причем некоторые из упомянутых основных групп позднее были выведены в разные более мелкие отродья. В частности, это можно сказать о борзых, Борзообразные собаки, попавшие в Рим из Египта, где были еще во время III династии, изображались в совершенной форме; позднее при V - XII династиях они изображались с измененными ушами, по-видимому, подрезанными. Фитцингер считал, что вислоухие борзые произошли от скрещиваний древнеегипетских с волчьим шакалом.

В предложенной Фитцингером классификации домашние собаки разделены на семь самостоятельных типов - "видов", которые первоначально были дикими или полудикими. Это дворняжки, шелковистые, пудели, таксы (vertragus), охотничьи (sagax), доги (molossus), борзые и голые.

Одним из подходов к разрешению вопроса о происхождении домашних животных является установление связи между строением скелета или его частей древнейших ископаемых форм, с одной стороны, и современных диких форм - с другой. Для исследования происхождения домашних собак этот принцип был использован, но, к сожалению, лишь применительно к собакам Европы.

Все же у ряда авторов имеется стремление обосновать на этом материале происхождение всех домашних собак. Следует сказать, что это стремление до некоторой степени оправдано наличием генетической связи собак древних пород с современными европейскими.

Изучение происхождения домашних собак в Западной и Восточной Европе началось с анализа скелетов ископаемых форм. Особое внимание было обращено на черепа. Ископаемые останки скелетов собак, существовавшие от неолита до железного века, найдены в разных местах Европы. Мы перечислим основные из этих находок:

1. C.fam. palustris, описан Рютимейером, из неолита Швейцарии. 2. C. fam. matris optimae из-под Ольмютца, относящийся к бронзовому веку и описанный Серделем.
3. C. fam. intermedium из Нижней Австрии, описана Вольджрихом, отнесена к бронзовому веку.
4. C. fam. inostranzewi, описан Анучиным из ладожского неолита.
5. C. fam. putiatini из-под Бологого. Череп этот описан Штудером; по строению он более близок к динго; относится, по-видимому, к ранненеолитическому времени.
6. C. fam. leineri, также описан Штудером, из раннего нелита из окрестностей Бодмана.
7. C. fam. grajus, описан Линнеем; ближе всего стоит к предыдущему типу; обладает сборными признаками черепа борзообразных собак. Их родоначальник не найден в доисторических отложениях, но Штудер среди парий находил как бы начальные стадии образования породы.
8. C. fam. decumanusmun, самый близкий к волкам; описан Hерингом; относится к доисторическому времени.

Перечисленные нами типы собак, за исключением типа C. fam. grajus, выделены на основе сходства черепов ископаемых, давно живших собак с черепами собак основных современных пород.

Рассматривая признаки исследованных черепов, дававшие авторам право выделить ископаемых собак в самостоятельные "виды", мы нашли, что многие признаки являются аналогичными для разных "видов" и пород и поэтому не могут быть приняты как характеризующие тип. Еще в 1928 году в статье "Об аналогичных признаках черепа собак" мы показали, что типы собак, выделенные на основании признаков исследованных черепов ископаемых форм, вовсе не могут характеризовать их особенности, так как они свойственны и другим типам и многим породам. Особенно ненадежны признаки, которыми характеризуются такие черепа, и как череп собаки Иностранцева, собаки Путятиня, догов. Кроме того, в статье даны цифровые стандарты для характеристики черепов, с помощью которых мы смогли подробно охарактеризовать черепа волков, шакалов и разных собак.

Учитывая сказанное, перечислим, исходя из комплекса типовых и породных признаков, признаваемые нами типы: шпицеобразные, гончеобразные, овчаркообразные, борзообразные, пастушьи. Каждый из этих типов охватывает большее число пород и отродий.

Первый тип - шпицеобразные собаки, включает основную форму торфяникового шпица, черепа которого впервые обнаружены в свайных постройках Швейцарии, а позднее в Ладоге вместе с черепом собаки Иностранцева. Собаки этого типа имелись в Уре, в Римском государстве, в разных европейских странах, в Китае, в Сибири среди лайкообразных собак (оленные).

В эту группу входят разнообразные английские терьеры и немецкие пинчеры. Часть из этих пород скрещена с другими типами, часть превращена в карликовые формы. Возникновение этого типа, вероятно, связано с измельчанием одомашненных более крупных форм, происшедших из волкошакалов. Это - частью пушистые, длинношерстные, частью и с другой формой шерсти, отличающиеся значительной подвижностью и чуткостью.

По назначению - сторожевые, для забавы, а в Китае - мясные (чау-чау). Среди терьеров и пинчеров выведены и крупные формы служебного назначения - эрдельтерьер, бультерьер, доберман-пинчер. Последний, правда, получен в результате сложного скрещивания.

Второй тип - гончеобразные. Гончие собаки первоначально возникли в Северной Африке и произошли из одомашненных волко-шакалов. Дальнейшая эволюция того типа была результатом подбора. К гончеобразным относятся настоящие гончие и выведенные из них легавые охотничьи собаки. Этот тип хорошо был представлен в Египте, а позднее и во многих других странах, в том числе в Греции, Риме и во всей Европе.
На собаках этого типа лежит печать приспособления к относительно скоростному бегу. Согласно Н. А. Смирнову, такой тип бега вызвал укорочение лицевой части в области межчелюстной кости, а также и мозговой части черепа; но ширина черепа увеличивается.

Гончие всюду довольно массивны, с широкой головой, с повисшими длинным и в разной степени ушами. Относимые к этому типу легавые собаки возникли при охоте с сетями, когда они должны были лечь, чтобы накрыть их сетью с обнаруженной ими дичью. Далее эволюция пошла по выработке длительной стойки. Так сформировались пойнтеры, сеттеры, немецкие легавые и другие породы. Самая мелкая из них - спаниели и особенно эпаниели. Из последних выработаны карликовые породы для забавы. Наиболее сильные отличия имеют таксы, мутационно возникшие собаки с укорочением и изгибом ног. Характерно, что таксообразные формы независимо возникли в Египте, Южной Америке (у инков) и в Европе.

Третий тип - борзообразные несет на себе отпечаток приспособления к скоростному бегу. Для собак этого типа характерны длинноногость, поджарость, вытянутая удлиненная и суженная голова. О быстроте бега борзых говорит, например, сравнение трех цифр. Американский волк пробегает одну милю за 3 мин, фоксхаунд, как представитель гончих, - за 2 мин 40 с, борзая - за 2 мин. Быстрее бежит антилопа-вилорог и кровная скаковая лошадь, которая пробегает одну милю за 1 мин 40 с. Одна борзая на ипподроме в Ленинграде показала скорость бега 18 м/с - это скорость ветра в 8 баллов.

В отдельные моменты, броском, скорость движения борзой достигает силы штормового ветра. Однако за все врем я охоты, за целый день, она проходит самое большое 20 км. В то же время гончие могут без устали бегать целый день от зари до зари, пробегая за 1 ч от 16 до 20 км, а за целый лень - 80 - 110 км и более. Отличаются борзые от гончих более тонкими костям и, сухой мускулатурой, большей длиной предплечья по сравнению с плечевыми костями и лопаткой и голени по сравнению с бедренной костью. Шея у них тоньше и длиннее. Имеют они глубокую, но узкую грудную клетку, тонкую кожу со слабо развитой клетчаткой, почему и губы и щеки их всегда натянуты и без следов "брылясности", часто встречаемой у других пород; шерсть мягкая, на ушах гладких собак бывает иногда удлиненная, вьющаяся или волнистая шерстка, ее называют "буркой". Хвост, не без остроумия, у борзых называется "правилом", при скачке он играет главную роль, помогая преодолеванию зигзагов в погоне за зверями. Поэтому странным кажется слабый, загнутый кверху хвост у древнеегипетских борзых. Естественно, что гончие характеризуются признаками, обратными борзым.

Как мог возникнуть подобный тип? По-видимому, как и предыдущий, из местных волко-шакалов. Северной Африки или щакало-волков. Они ведь не однообразны и не обитали в каком-либо одном географическом ландшафте, и добыча поэтому у них бывала разной. Поэтому один из одомашненных типов легче в определенных условиях мог совершенствоваться человеком в направлении специфики гончих, а другой - в направлении борзых.

Но решительно сказать, произошли ли евразийские борзые от африканских или они возникли независимо из других родоначальных форм, пока нельзя.

Во, всяком случае, наличие нескольких отродий борзых собак в Италии говорит о том, что заячьи собаки "Canis fam. leporarius") туда могли попасть из Африки как через Карфаген, так и через греческие колонии. Высоко ценятся у туарегов смогги, у туркмен - тазы.

Четвертый тип - догообразные (пастушеский) включает породы самых крупных и сильных собак, ближе всего стоящих к настоящим волкам. Первой обязанностью этих собак была охрана жилья и особенно стал от хищников. Этот сложный тип пастушеской собаки (C. f. pastoralis) по краниологическим признакам ближе всего стоит к догообразным (С. f. decumanus), и судя же, в качестве подтипа, мы включаем собак типа C. f. leineri с удлиненным черепом, похожим на тип ирландского волкодава.

продолжение следует

 Отправлено: 15.10.16 13:25. Заголовок: продолжение Большое..

продолжение

Большое количество черепов описано из северных областей Европы - как из кухонных куч, так и из стоянок времени мезолита и неолита. Это черепа собак, существовавших до возникновения в Северной Европе скотоводства, что давало возможность употреблять их как запас мясной пищи, и как помощника на охоте. Они по размерам уступали волкам, и часто такие находки сопровождаются останками собак меньших размеров типа торфяникового шпица. Это обстоятельство побудило Бринкмана признать за самую раннюю собаку в Европе - шпицеобразную. Большие же размеры собак, по его мнению, объясняются скрещиванием мелких собак.

Мы склоняемся к тому, что в умеренной и северной зонах Евразии одомашнивались волки. Сначала, после одомашнения, их размеры уменьшались благодаря неволе, а затем стал и путем Скрещивания с волками вновь увеличиваться. Создание таких мощных собак имело целью охрану стал от волков и других зверей. Поэтому мы и видим, что две тысячи и более лет тому назад, когда и Южной Европе расцветало животноводство, в Греции и Риме появились крупные собаки пастухов (pastoralis). И в Азии всюду, где развивалось скотоводство и были хищники, подобным путем создавались крупные породы собак. Некоторые из них славились далеко за пределами своих стран. Так, было известно сначала об индийских, а потом о тибетских крупных собаках. Они попадали в Месопотамию, в Переднюю Азию, в Грецию. Помимо цели охраны стад их разводили и воспитывали для военного дела и для охоты на крупных зверей. В некоторых странах они выполняли обязанности санитаров и пожирали трупы покойников, что еще недавно случалось в Монголии. Особенно крупными были горные формы - тибетский дог, альпийские (сенбернар и другие), кавказские, пиренейские, узбекские, монгольские, туркменские. Эти собаки тяжелого склада и сырой конституции. Часть их имеет длинную шерсть, часть короткую. Последние, по-видимому, дали некоторые породы европейских догов: мастиффов, бульдогов. Шерсть у отдельных представителей даже внутри породы бывает разная, в качестве примера укажем на сенбернаров.

Пятый тип - овчаркообразные собаки, вероятно, возник иначе. Собаки этого типа, судя по черепам C. f.matris optimae, появились в Европе в бронзовом веке при усилении развития овцеводства и земледелия. Работа их состояла в пастьбе стад, помощи пастухам. Возникли эти собаки, вероятно, разным путем. Из лайкообразных форм была создана у ненцев оленная собака. В Европе же, во всяком случае в Западной и Средней, в свое время тоже имелись лайкообразные собаки. И из них тоже создавались "овчарки". Кроме преобразования пастушьих собак для создания ряда пород практиковались и скрещивания их с охотничьими. Иначе трудно себе представить появление в роли овчарок таких пород, как шотландская колли или английский бобтайль, а также косматых овчарок Венгрии и Украины.

Часть пород овчарок оказалась весьма пригодной для выполнения служебно-розыскных и военных обязанностей.

Из этого типа, так же как из пастушьих собак, не возникло никаких порол для забавы или вообще карликовых.

Вне приведенной выше классификации остались лайкообразные собаки и парии. Это объясняется тем, что, как показало наше исследование черепов лаек, у них встречаются черепа почти всех вышеназванных краниологических типов. Поэтому их можно классифицировать не на основании краниологических признаков, а только по внешним данным, повадкам и ареалам. Почти то же самое следует сказать и о париях. Для этого достаточно внимательно разобрать их индексы, хотя бы по упоминавшейся работе Браунера (1923). Эта изменчивость может, естественно, объясняться тем, что пари и возникал и из различного полуодомашненного и домашнего материала собак различных типов, а сходство в образе жизни оказывало на их внешность некоторое нивелирующее действие.

Что же касается лайкообразных, то тут не могло быть внешнего нивелирующего действия. Как раз наоборот Среда и направление подбора приводили к образованию из лайкообразных собак ряда пород и отродий.

Внешне лайкообразные собаки отличаются стоячими ушами, загнутым вверх спирально изогнутым хвостом, длинной прямой шерстью, мордой без резкого перегиба, иногда совсем прямой, плотно облегающей кожей на челюстях и, как показывает их название, громким лаем при обнаружении зверя или промысловой птицы. В основном это охотничьи собаки на мелкого и крупного зверя. Последние называются медвежатницами. Отдельную, довольно легко различаемую по экстерьеру группу составляют ездовые лайки, тоже не лишенные охотничьего инстинкта.

В прошлом лайкообразным собакам при надлежало исключительное господство во всей Скандинавии и в Финляндии. Есть основания полагать, что они заполняли и Среднюю Европу, я возможно, даже и Италию, поскольку оттуда известны средневековые изображения собак этого склада.

В Скандинавии из лаек выведены культурные породы, сохранившие внешний вид своих исходных форм. К этим породам относятся, например, серый эльгхунд, финская птичья лайка.

Если сравнить черепа лаек разных отродий и размеров от оленных до ездовых и медвежатниц, то в их строении обнаружатся признаки многих из вышеприведенных краниологических типов.

Кроме того, выделяют среди них шакалообразных и волкообразных. Ранее широко распространенное разделение лаек по названиям народностей, их разводивших (самоедская, тунгусская, карельская, зырянская, ламутская и др.), теперь постепенно заменяется более комплексным стандартам по производительности.

* * *
Езда на собаках на Севере стал а применяться, по-видимому, еще в начале неолита. По крайней мере, остатки нарт в Финляндии были отнесены к этой эпохе. Можно смело сказать, что север Сибири, Лабрадор, Аляска, Земли Баффинова залива не были бы так давно освоены, если бы не собаки. На Камчатке косматых ездовых собак запрягают по 4 или 5 пар; в Гренландии 5, 7 или 9 пар. Идут они цугом или "веером". Кормят собак отбросами от свежей или вяленой рыбы, от тюленей, китов, медведей. К человеку они мало привязываются, и по отношению друг другу злобны.

Думают, что отсутствие лая у этих собак зависит от воздействия человека. Однако щенки все же тявкают, а вырастая, лишь воют и рычат. Лай же их раздается лишь в случаях радости.

По Тану-Богоразу (1933), собаководство в Америке древнее евразийского. Там преобладает запряжка веером, более удобная для неровного морского льда. Эти собаки тяжелого склада не ходят ни рысью, ни галопом. Они либо идут шагом, либо трусят.

В Сибири упряжка цугом с узкой нартой удобнее для мягкого пушистого снега. И сибирские ездовые лайки, хотя и слабосильнее американских, бегут рысью и галопом довольно быстро.

Собаки Америки. Происхождение домашних собак в обеих Америках долгое время оставалось загадкой. Большое разнообразие видов рода заставляло искать там для них особых диких предков. Однако благодаря исследованиям Аллена показано, что в Америке не было своих очагов одомашнения собак. Домашняя собака вошла туда с переселенцами через Берингову сушу и распространилась по всей территории обеих Америк.

Когда же у некоторых народов Америки культура стала подниматься и дошла до рабовладельческой формации, то были созданы и свои культурные породы собак. Некоторые из них употреблялись на мясо, так как других мясных домашних животных в Америке не создавали.

Кроме мясных форм собак, там, по описанию Неринга, созданы и другие, сходные с европейскими и египетскими породы. Особенно было развито собаководство у инков; интересно, что инки сохраняли трупы собак в виде мумий. Неринг выделил среди них три ясных типа: овчаркообразных, таксообразных и бульдогообразных собак. Первый по внешнему виду скорее напоминал лаек, чем овчарок. Среди этих типов есть формы и более и менее удаленные от примитивного торфяникового шпица. Поэтому говорить можно и о разных породах. Европейцы застали в Америке также и другие формы собак. В Бразилии были собаки для охоты на косуль, сходные с нашими борзыми, но со стоячими ушами и прямым хвостом. Известны и бесшерстные южно-американские собаки.

Все сказанное позволяет предположить, что в Америке шел независимый процесс породообразования, создавший на первый взгляд формы собак, параллельные имевшимся в Старом Свете. Но при более глубоком анализе у них обнаруживаются и своеобразные черты, отсутствовавшие в параллельных породах Старого Света.

Эволюция домашних собак. Худо ли, хорошо ли, но зоологическая классификация собак в значительном числе случаев позволяет сулить о степени родства - близости или дальности в отношениях между породами. Знание степеней родства в этом случае особенно важно для понимания направления эволюции домашних собак, путей преобразования. Они видны особенно ярко внутри отдельных типов, примером чему может служить разнообразие пород, созданных внутри типа борзообразных собак или внутри типа шпицеобразных.

В некоторых случаях путь преобразования удается проследить буквально шаг за шагом.

Одни из этих преобразований возникли путем селекции внутри породы и приводили к постоянным изменениям, как это видно в породе колли. Соответственно изменился и стандарт. Другие путем скрещивания. Примером из недавней практики может служить доберман-пинчер - порода, возникшая из тройного скрещивания с дальнейшим подбором. Тем и другим путем создавались породы исключительно большого разнообразия. В одних из них средний вес 1,5-2 кг, у крупных 50 кг.

Чтобы разобраться в породах домашних собак и так или иначе систематизировать их, следует учитывать повторяющиеся параллельные признаки не только в разных типах собак, но и в одной и той же породе.

Из выдвигаемых семи - восьми типов собак мы возьмем пять.
1. Шпицеобразные.
2. Гончеобразные.
3. Борзообразные.
4. Догообразные.
5. Овчарки.

Эти пять основных типов наиболее богаты расами, а следовательно, и возможности сравнения их велики

Из признаков рассмотрим форму ушей и хвоста, шерстный покров (псовину), а также некоторые краниологически признаки. При этом следует иметь в виду, что мы берем признаки, не только существующие и имеющие стандарт расы, но и те проявляющиеся иногда в пометах формы, которые при поддержании породы рождаются, но обычно выбраковываются как нестандартные.

Форма уха. Уши диких Canidae - стоячие. Длина их варьирует у представителей разных видов и родов этого семейства. Наиболее длинные уши у представителей африканского рода Otocyon; с другой стороны, подобные же уши в роде Canis фенеков. Малые уши имеет, с одной стороны, род Speothos (Acticyon) лесная собака Южной Америки, а с другой - в роде Canis песец.

Большинство диких собак имеют уши средней длины. У домашних собак мы встречаем в разных породах очень большое разнообразие формы ушей, которые можно разделить на 7 следующих категорий: 1) стоячие, построенные по типу большинства диких псовых; 2) стоячие со спадающей вершиной, не прикрывающей слуховые отверстия; такие уши обычно направлены в стороны; 3) клапанообразные, направленные вперед ил и назад, со спадающими вершинам и, которые прикрывают слуховое отверстие; 4) лежачие, когда вся наружная слуховая раковина имеет повисшее положение, оставаясь, однако, короткой, едва заходящей за линию глаз; 5) лежачие, длинные, доходящие до линии рта и даже свешивающиеся ниже шеи: 6) лежачие скрученные уши, образующие как бы трубку; 7) уши, известные под названием розовидных.

У ряда современных пород теперь или в их филогенезе мы встречаем указанные формы ушей. Некоторые из них проявляются только как мутации или, может быть, как комбинации, если порода произошла в результате гибридизации. В том случае приходится учитывать и вымершие породы, например египетские, а также онтостадии уха, как, например, при повисании его или поднимании.

Иногда в эволюции одной и той же породы происходят разные изменения формы ушей. Это происходит при изменении стандартов и благодаря селекционной работе. Как пример, можно указать на породу колли, которая, но Штребелю, имела в своей истории три формы ушей.

Форма хвоста. В форме хвоста мы различаем следующие семь основных категорий: 1) спиральный хвост, который может быть закручен в правую ил и левую сторону, причем предполагается, что конец хвоста выходит за пределы кольца и начинает делать вторую спираль; 2) прямой хвост, то есть хвост, являющийся как бы продолжением спины, который собака преимущественно в периоды работы держит прямо; 3) крючковатый хвост, когда изгиб имеется только на задней трети хвоста, причем он может быть в разных плоскостях; 4) саблевидный хвост, когда изгиб падает на среднюю часть; 5) серповидный хвост - короткий и может загибаться на спину, но не настолько, чтобы образовать кольцо; 6) зачаточный хвост - у форм, которым можно дать название куцых, то есть где наружная, свободная часть хвоста или вовсе отсутствует, или же выражена небольшим рудиментом; 7) штопорообразный, то есть короткий хвост, имеющий по своему протяжению несколько изгибов в разных плоскостях.

Кроме того, хвосты характеризуются и характером оброслости.

Шерстный покров. В нем мы различаем 11 категории: 1) гладкошерстные собаки, у которых шерсть короткая, плотно прилегающая к телу, 2) средне-короткошерстные, у которых шерсть короткая, но длиннее, чем у первой категории, и не прилегаюшая; 3) средне-длинношерстные, где шерсть уже отвисает, но все же не слишком длинна; 4) очень длинношерстные, но с прямой шерстью; шерсть свешивается с туловища и частью с головы собаки; 5) игло-короткошерстные, где характер шерсти щетинистый, но она остается прямой; 6) жесткошерстные - близкие к предыдущей категории, но где шерсть все же является несколько извитой или слегка курчавой; 7) шелковистые, со сравнительно тонкой и мягкой шерстью; 8) волнистошерстные, где шерсть длинная, но не курчавая, а образует довольно крупные извивы; 9) курчавые и взъерошенные, где шерсть образует завитки, которые или правильны, или образуют неровные, разнофирменные изгибы при большей жесткости шерсти (эту категорию, вероятно, нужно разделить на две); 10) косматые или косматошерстные, где изогнутая, средней жесткости шерсть образует неправильные космы; 11) голые - собаки совершенно лишенные шерсти на большей части тела

Помимо внешних признаков, имеются и краниологические. Еще в 1928 году в статье "Аналогичные признаки в черепе собак" дан ряд признаков черепа, встречающихся в разных типах и породах собак. Были исследованы формы и размеры разных частей черепа (то есть признаки качественные и количественные).

Исследовалась форма различных элементов черепа: надглазничные отростки, лоб, глабелла, задняя часть середины неба в области шва, взаимоотношение точки "nasion" и лобно-верхнечелюстного шва, форма черепной коробки, положение задней границы неба по отношению к задним коренным зубам; длина морды, ширина морды, ширина лба, высота лобного треугольника, степень височного сужения, высота сагиттального гребня и пр.

Исследуемые признаки были разбиты на соответствующие категории, например; надглазничные отростки - на горизонтальные, спадающие гладкие и выемкой; лоб - плоский, вогнутый и слегка выпуклый; лобный треугольник - низкий, средний, высокий или вовсе отсутствующий; морда - различной длины и т. д.

Оказалось, что одна и та же категория какого-либо из перечисленных признаков может встречаться в черепе собак разных типов. Только, в отличие от предшествующих групп, мы здесь не всегда знаем, все ли признаки наследственны, если встречаются не как расовые, а лишь как индивидуальные. Так, форма надглазничных отростков, форма и ширина лба, ширина в скулах, форма неба и, может быть, некоторые другие из 18 проанализированных признаков будут как раз не расовыми признаками, в противоположность трем - расовым, т. е. заведомо наследственным признакам (длина и ширина морды, форма затылочной дыры, форма глабеллы).

Пока приходится ограничиваться здесь немногим, поскольку мы, во-первых, не имеем расовой характеристики черепов, во-вторых, еще не знаем характера наследственности вышеуказанных признаков. Но и при этих оговорках все же можно отметить, что многие одинаковые краниологические признаки встречаются у догов, сенбернаров, овчарок, борзых, шпицеобразных, лаек, легавых, а также у волков и шакалов. Характерно, что в ряде типов встречены, как индивидуальные вариации, все четыре формы надглазничных отростков, три формы лба, три типичные ширины лба; у некоторых пород домашних собак и у волков сходны височные сужения черепа, скуловая ширина, формы небных отростков. Как расовые признаки, встречены типичные лицевые длины: все четыре типа у пород шпицеобразных, три - у охотничьих, два типа - у борзообразных. По три категории глабеллы обнаружены у легавых и шпицеобразных, по две - у догов и сенбернаров. Последние два признака, несомненно, селекционировались, т. е. являются наследственными. Они же, как вариации, встречаются у волков и лаек. Нашими позднейшими исследованиями у лаек был и обнаружены как эти заведомо наследственные признаки, так и признаки, наследственная природа которых не доказана, но весьма вероятна.

Источник: С.H. Боголюбский, сборник "Клуб собаководства" (вып. 3)

 Отправлено: 15.10.16 14:01. Заголовок: Роль собаки в станов..

Роль собаки в становлении человечества.

Приручение и доместикация собак, а также использование их рабочих качеств сыграло очень важную роль в эволюции первобытного человека.

В эпоху палеолита (древний каменный век; длился свыше 150 тыс. лет, закончился 12 14 тыс. лет назад) человек только истреблял животных и только охота была средством существования. Так как охотники на животных технически вооружены были тогда очень плохо, то охота могла вестись только коллективно с применением огня, загона, длительного преследования, при которых истреблялись более слабые животные.

В эпоху мезолита (переходная к неолиту эпоха, продолжалась 8 тыс. лет) и раннего неолита (новый каменный век, длился 4 тыс. лет) начинается приручение человеком диких животных. Ископаемые костные останки собак обнаружены в пластовых отложениях различных географических зон земли. Эпоха мезолита и раннего неолита в различных географических зонах наступала неодновременно: в Юго-Западной Азии и Северной Африке раньше, а в средней и Северной Европе позднее. Поэтому в разных районах приручение диких животных и собак не совпадало по времени.

В эпоху мезолита были созданы условия (оседлость и некоторый избыток продовольствия) для приручения животных, в том числе и собак. В разных частях света человек одомашнивал собак по-разному: одних приручал, когда те искали пищу около человеческого жилья, щенков других, на которых охотился ради мяса, брал в свой очаг для откорма.

Судя по ископаемым останкам, найденным в разных частях света и датируемым приблизительно 4500 лет до н. э., в то время существовало 5 типов собак: мастифообразные, волкообразные собаки, грейхаунды, пойнтерообразные собаки и овчарки.С тех пор в результате искусственного и естественного отбора были выведены тысячи разновидностей собак.С годами многие разновидности исчезли и до наших дней дошло около 400 пород.

 Отправлено: 15.10.16 14:01. Заголовок: Первые "специаль..

Первые "специальности" древних собак

Охота — это первая специальность одомашненной собаки. Первобытный охотник, не имевший почти никаких охотничьих орудий, приспособил в помощь себе быстрого и смелого хищника. С тех пор этот хищник перестал охотиться в одиночку. Непосредственная близость к человеку способствовала значительным изменениям в психике этого животного. У собаки исчезли черты дикого хищника — и она живет в дружбе с домашними животными, у нее исчезли хищнические инстинкты — и она стала надежным помощником в управлении скотом, сторожем и защитником его от своих диких собратьев. Часто в названиях пастушьих пород присутствует названия местности, где их разводили, бергамская, лапландская, шотландская, швейцарская, бельгийская овчарки, австралийский хилер, сен-мигельский фила, арденский бувье и многие другие.
«Собака вывела человека в люди», писал и неоднократно повторял в своих выступлениях академик Иван Петрович Павлов. И это отнюдь не гипербола. Ведь только с приручением собаки наши еще лохматые предки смогли перейти от собирательства к охоте на более крупных животных. А именно это обеспечило возможность преобразования малочисленных и разобщенных орд наших далеких предков в племена, обеспечило зарождение социальной структуры в мире примитивных антропоидов. Первобытный охотник с собакой уже не боялся никаких хищников. Результативность охоты с собаками позволила сохранять часть пойманного молодняка в качестве полуприрученных живых «консервов», а отсюда – один шаг к скотоводству, а затем и к земледелию.
Усовершенствовав охотничий талант собак, человек вывел десяток различных пород крысоловов, которых использовал в целях биологической дератизации.
История применения собак на войне богатая и уходит в далёкие века. Согласно историческим документам в военном деле собак стали использовать свыше шести тысяч лет назад.
В Древнем Риме собак специально обучали для службы в армии. Легковооружённые воины выходили первыми на поле боя вместе с обученными собаками, в их задачу входило остановить контратаку пехоты или конницы противника и удерживать позиции до прихода тяжёловооружённых легионеров. Об этом свидетельствуют барельеф обнаруженный при раскопках Геркуланума, на котором изображена собака в панцире и колючем ошейнике, защищающая римский пост, а на колонне Марка Аврелия — боевые псы, участвующие в сражении.
При завоевании Египта в 525 году до нашей эры персидским царём Камбизом использовались мощь тяжёловесных мастифов. После поражения персидской армии, возглавляемой царём Ксерксом примерно в V в. до н. э., мастифы перешли в качестве военных трофеев грекам и использовались в целях разведки, борьбы со шпионами, несения сторожевой службы. На поле брани боевых собак использовал и Александр Македонский.
В Ассирии собак, в качестве боевых, стали применять свыше 2500 лет назад, использовались доги. Для них изготавливались доспехи, защищавшие голову, грудь и спину от стрел, дротиков, копий, ударов мечей и палиц. Из клинописных табличек известно, что жители сельской местности в районе Ниневии и Кальху (Древняя Месопотамия), занимавшиеся выращиванием боевых догов освобождались от уплаты налогов в казну. Изображения боевых ассирийских собак и поныне можно видеть на стенах древних шумерских и ассирийских храмов.
Боевых псов использовали халдеи (в IX в. до н. э.) при вторжении в Южную Месопотамию, перед атакой псам надевали тяжёлые металлические ошейники с острыми кривыми ножами. В испанской армии в сражении при Валенсии против французских войск солдатам оказывали поддержку 4 тысячи собак.
В условиях крайнего Севера собаки издавна использовались в качестве ездовых животных. Специалисты полагают, что ездовое собаководство гораздо старше езды на оленях. Ещё в эпоху неолита на побережье Северо-Восточной Азии, на территории современной Якутии, Чукотки,Камчатки и Сахалина, собак начали использовать для езды. Кроме того собаки в качестве ездового транспорта были распространены у нивхи, территорию проживания которых, китайские источники называли «страной собак».

 Отправлено: 16.10.16 00:02. Заголовок: Собака в древнегерма..

Собака в древнегерманской традиции

Работа посвящена исследованию мифопоэтического образа собаки в древнегерманской традиции. Проведенный анализ позволяет установить, что древнегерманское отношение к собаке представляет собой продолжение индоевропейской традиции, а именно – идеологии воинской элиты, восходящей к гомеровской эпохе и бронзовому веку.

В архаической германской традиции собака осмыслялась как могучее хтоническое животное, равнозначное волку, тотем (легенды о происхождении знатного рода), символ и спутник воина, вождя и его проводник в загробный мир. При этом важно заключить, что осознание собаки как символа власти знатного рода представлено в западногерманском ареале (лангобарды, потомки англосаксов). В скандинавской традиции пес как хтоническое (мифологическое) животное фактически эквивалентен волку (пес Гарм). Специфические коннотации, отличающие пса от волка в мифологии знатного рода, скорее негативны: как легендарный Хундинг, так и исторический Торир Собака являются противниками конунга. Для древней Скандинавии существенно также отметить значительную диспропорцию свидетельств археологии и памятников. Роль собаки в древнескандинавском жертвоприношении и погребальном обряде была исключительно велика и может считаться ритуальной константой, тогда как в текстах (за исключением "Песни о Хюндле", да и то в весьма своеобразном аспекте) этот комплекс представлений практически не отражен.

Впоследствии, с отмиранием соответствующих ритуалов, древний пафос образа собаки меркнет, хотя и в исландских сагах собака нередко предстает как особое, наделенное необычайными качествами животное. В целом же развитие древнегерманских представлений о собаке можно сформулировать следующим образом: от Пса-родоначальника и символа власти (Hundingr, Kong Hundhoved) до пса-конунга (Rakki/Saurr).

1. Собака у древних германцев по данным археологии

Согласно заключениям археологов, собака была домашним животным древних германцев уже в позднебронзовом веке. Очевидно, ее основными функциями были охрана жилища и пастбища и помощь на охоте [Horst 1976: 70]. В археологических находках железного века на территории Северной Германии (побережье Северного моря, поселение в насыпных обитаемых холмах) отмечаются следующие процентные соотношения костей отдельных домашних животных: корова – 63%, овца /коза – 17%, свинья – 10%, лошадь – 10% и собака – 1% [Schlette 1980:45]. Германцы железного века иногда даже ели собак, на что указывают раздробленные кости собаки, найденные при раскопках поселений наряду с костями лошади [Sever 1976: 128]. По мнению исследователя, поедание собаки, как и лошади, было призвано "покрыть потребность в мясе" [ibid.], но вопрос о ритуальном характере трапезы остается открытым.

Археологический материал позволяет дать точное описание "рядовой" германской собаки I-II вв. Это были крупные животные, от 48 до 67 см высотой, в среднем 54 см, служившие, по всей очевидности, в качестве охотничьих, пастушьих и сторожевых собак. Череп собаки из Обердорлы наряду с признаками одомашнения обнаруживает особенности, характерные для волка, причем исследователи допускают как возможность случайного скрещивания домашней собаки и волка, так и приручение пойманного волка и скрещивание с собакой в домашних условиях [Grünert 1976: 441]. Интересно, что домашние собаки в римских поселениях на территории Германии больше отличаются по своим размерам. Наряду со средними и крупными собаками там жили и карликовые собачки, достигавшие в высоту всего 20-30 см [Grünert 1976: 441, Fn. 29].

В V в. доля костей собаки в пищевых остатках германских поселений составляет не более 5%. Археологи объясняют это тем, что собаки были охотничьими и сторожевыми, и в пищу употреблялись редко. Гораздо более часты находки целых скелетов. Германские собаки этой эпохи были средними или крупными, как правило, достигая 50-65 см в загривке. Однако в поселениях, восходящих к римским, изредка встречаются более мелкие экземпляры, высотой 25-35 см. Возможно, это были представители особой породы, разводившейся римлянами и попавшей в германские земли. Собачка 30 см высотой, чей скелет был найден в поселении близ Мюльберга, также могла происходить из Рима [Teichert, Müller 1983а: 115].

Самыми крупными были собаки, обнаруженные в погребениях эпохи Великого переселения народов на территории Германии – их рост составлял 62-68 см в загривке (в среднем 64,6 см). По строению скелета они больше всего похожи на современную немецкую овчарку. Исследователи задаются вопросом, была ли то настоящая германская порода собаки, или же из обширного и весьма разнообразного поголовья животных (недифференцированной популяции) просто выбирались самые крупные собаки для использования на охоте. В пользу этого факта говорит то, что обычная собака эпохи Великого переселения народов была несколько мельче. Но всё же германские собаки времен императорского Рима (I-II вв.) были более низкорослыми, и очевидно, что собаки V-VI вв. в целом стали крупнее [ibid.].

Думая о технике охоты у древних германцев, следует иметь в виду, что на крупных животных (зубр, бизон, лось, благородный олень и дикий кабан) по понятным причинам охотились прежде коллективно. Это было древнейшим видом охоты. Однако уже с IV в. среди древних германцев получает распространение соколиная охота, зародившаяся еще в евразийских степях; готы приносят ее в Западную Европу. Из варварских правд известно, что этот вид охоты в VI в. уже достигает высокого развития и, соответственно, имеет длительную традицию [Teichert, Müller 1983b: 121].

Разумеется, собаки должны были использоваться при охоте на крупного зверя. Но именно соколиная охота, как указывают М. Тайхерт и X. Мюллер, предполагает особое снаряжение охотника: ловчая птица (обычно самка ястреба или ястреба-перепелятника1) – лошадь – собака [ibid.]. Этому вполне соответствуют описания конунга в "Старшей Эдде" с "лошадьми, собаками и соколами", которые мы рассмотрим ниже.

Обычай соколиной охоты IV-VI вв. существенно повлиял на становление пород собак, поскольку для этого вида охоты необходимо было иметь специально обученную собаку с отличными физическими данными. Тем не менее опять-таки остается неясным, можно ли говорить об окончательном конституировании пород в эту эпоху [ibid.]. В "Аламанской правде" (83) и в "Баварской правде" (20) в связи с денежными штрафами упоминаются различные виды собак в зависимости от их функций. Во-первых, это охотничья (боевая) собака как таковая. Во-вторых, это особые подвиды охотничьей собаки – легавая, гончая, ищейка (способная идти по следу), бобровая собака, собака, охотящаяся под землей (предок таксы?), борзая, собака для ястребиной охоты и собака, с которой ходят на черную дичь (кабана). В-третьих, это пастушеская собака, способная вступить в схватку с волком, и дворовая собака [Teichert, Müller 1983b: 121-122, Fn. 40]. Важно, однако, иметь в виду, что, хотя "Аламанская правда" (Lex Alamannorum) и "Баварская правда" (Lex Bajuvariomm) появились в VII-VIII вв., имеющийся текст "Баварской правды" относится к XIII в., то есть является памятником высокого Средневековья. Соответственно, какие-то из указанных выше разновидностей собак могли появиться в более позднюю эпоху и уже представлять собой настоящие породы в современном смысле слова.

Таким образом, собака присутствовала в германских поселениях с древнейшей эпохи, и со временем ее распространение явно превышает "один процент", обычный для раннегерманского хозяйства. А если обратиться к описанию культовых действий, ритуальных комплексов и погребений (захоронений знати), то присутствие собаки можно оценивать как постоянное. Особый статус собаки в германском языческом ритуале прослеживается с древнейших времен. Отчасти это объясняется тем, что у индоевропейцев было принято приносить в жертву исключительно домашних животных [Vries 1935: 253; Vries 1937: 97], а собака была постоянным спутником человека. Но жертвоприношение собаки и помимо этого должно иметь свой особый смысл и многообразные коннотации. К сожалению, Я. де Фрис практически не уделяет внимания роли собаки в древнегерманской мифологии и языческом культе. Однако существует круг широкий круг фактов, требующих осмысления.

В ямном поселении ясторфской культуры (Остерниенбург, округ Кётен) было обнаружено отдельное погребение собаки, вероятно, имевшее культовый характер [Sever 1976: 129]. Ритуальные погребения собаки засвидетельствованы в германских поселениях римской императорской эпохи [Grünert 1976: 444]. Я. де Фрис, ссылаясь на сообщение Адама Бременского, указывает, что наряду с лошадью собака была традиционным жертвенным животным древних скандинавов [Vries 1937: 97]. Приведем этот контекст "Деяний архиепископов Гамбургской церкви" (Gesta Hammaburg. Eccl. Pontif. IV, 27): "Вот как происходит жертвоприношение. Из всей живности мужского пола приносится девять голов: считается, что их кровь умилостивит богов. Тела же этих животных развешиваются в близлежащей роще. Эта роща священна для свеонов, потому что, согласно поверью, благодаря смерти и разложению жертв ее деревья становятся божественными. Один христианин рассказывал мне, что видел в этой роще висевшие вперемежку тела собак, лошадей и людей, общим числом 72. А о многочисленных нечестивых магических песнопениях, которые они обычно исполняют, совершая обряд жертвоприношения, лучше будет вообще умолчать" (пер. В. В. Рыбакова и М. Б. Свердлова; цит. по: [Латиноязычные источники 1989]).

Сохранились археологические свидетельства о жертвоприношении собаки наряду с лошадью в эпоху викингов. Так, в Ральсвике на балтийском острове Рюген при раскопках на южной оконечности поселения в прибрежном песке были обнаружены остатки трех больших килевых лодок славянского типа. В этом комплексе содержались также многочисленные кости животных и человеческие останки [Herfert 1973: 14-18]. Человеческие черепа хорошо сохранились (в одном случае – с шейными позвонками), но у всех отсутствует нижняя челюсть. В комплексе представлены также фрагменты черепов, свидетельствующие о том, что головы были разрублены на мелкие части вдоль и поперек или же горизонтально рассечены в области носа. Все останки обнаруживают следы варварского расчленения: головы и конечности отрублены острыми орудиями, у костей конечностей – кистей, предплечий, ступней и голеней – отсечены концы суставов. Количественное соотношение различных видов человеческих костей по отношению к целому скелету не соответствует естественному распределению. Черепа и конечности принадлежали людям разного пола и возраста (включая женщин и детей) [Herfert 1973: 20].

Количественные соотношения отдельных видов животных при кораблях и в остальном поселении явно не совпадали. Исследование выявило большое количество костей лошади и собаки (кроме того, кости свиньи, овцы, коровы и спорадически – кошки). Лошадиные и коровьи черепа были разрублены в области носовой кости, остальные сохранились нетронутыми [Herfert 1973: 17].

На этом же месте была найдена кость с рунической надписью, первые руны которой с уверенностью читаются как ᛏᚢ = tu ([Herfert 1973: 12-13], с илл.). На основании всех этих фактов П. Херферт оценил рассмотренную находку как жертвенный комплекс, маркирующий культовое место [Herfert 1973: 20-21].

Собак приносили в жертву не только при коллективном (смешанном) жертвоприношении людей и животных. В некоторых домах поселения V в. близ Вальтерсдорфа (округ Кёнигс-Вустерхаузен) и в поселении той же эпохи "Ам Доннерсберг"2 близ Гильде (округ Гослар) обнаружены полные скелеты собак, и исследователи полагают, что животные были захоронены в качестве строительной жертвы [Teichert, Müller 1983а: 115].

Захоронение собаки вместе с хозяином является константой германской погребальной обрядности. В погребениях эпохи Великого переселения народов на территории Германии собака встречается довольно часто [Teichert, Müller 1983а: 115]. Во второй половине V в. в алеманских захоронениях ("ряды погребений") в погребальную свиту умерших высокого социального статуса входят лошади и собаки [Schlette 1980: 178].

Исследования немецких археологов показали, что все собаки в захоронениях эпохи Великого переселения народов были кобелями – то есть, как и при отборе лошади знатного германца, отдавалось предпочтение особям мужского пола. Собаки, погребенные вместе с хозяином, находились в полном расцвете сил: большинству из них было 2-3 года, самым молодым – полгода, а самым старым – не более 6-8 лет [Teichert, Müller 1983а: 115]. Это ясно свидетельствует о том, что собаки, принадлежавшие знатному человеку, приносились в жертву на его похоронах и буквально следовали за хозяином.

Захоронение собаки было необходимой составляющей погребального ритуала вождя вендельской эпохи. В Западном кургане Уппсалы (550-575 гг.), где погребен знаменитый шведский конунг Адильс (Ēadgils "Беовульфа", Aðils "Саги об Инглингах", сын конунга Оттара Вендильской Вороны – Óttarr vendilkráka "Круга Земного", Ohthere "Беовульфа"), под каменной насыпью на кострище находились останки конунга и фрагменты погребальных даров. Среди последних, помимо меча франкской работы с золотой рукоятью, инкрустированной гранатами, и настольной игры с фигурами из слоновой кости, отмечаются также медвежья шкура, на которой лежало тело, и кости двух собак [Лебедев 2005: 150]. Во всех трех "Великих курганах" Уппсалы, погребениях Инглингов, в составе жертвоприношений встречаются "кости собаки, лошади, быка, свиньи, овцы, а также кошки и петуха" [Лебедев 2005: 151]. Очевидно, что жертвоприношение целого ряда животных не имело целью чисто количественного накопления или "разнообразия" жертв. Каждое из животных имело определенную ритуальную функцию, что справедливо подчеркивает Г. С. Лебедев: "петух Сальгофнир будит эйнхериев в Валхалле...; кошка – священное животное Фрейи...; собака сопровождает всадника в Валхаллу на изображениях готландских стел VIII-XI вв." [Лебедев 2005: 151].

Функция собаки в древнегерманском погребальном обряде имеет убедительные параллели в других архаических индоевропейских традициях. Ср. прежде всего описание похорон Патрокла (П. XXIII, 174), когда Ахилл закалывает двух из псов Патрокла (κύνες) и бросает их на погребальный костер (καὶ μὲν τῶν ἐνέβαλλε πυρῆ δύο δειροτομήσας), на что особо указал В. Н. Топоров, осмысляя реалии погребального обряда древних пруссов [Топоров 2005: 556]. Исследователь определил значение собаки в погребальном обряде этого типа как "приемлюще-положительное", указав на мифологическую роль собаки "как проводника мертвых в индоиранской традиции – двух четырехглазых псов Ямы, божеств смерти, четырех псов авестийского Йимы..." [Топоров 2005: 575]. Таким образом, древнегерманское жертвоприношение собаки как обязательный компонент погребального обряда воинской элиты является несомненным наследием индоиранской древности, причем в качестве других составляющих исследователи (ср. [Топоров 2005] со ссылками на другие работы) уверенно выделяют кремацию на высоком (парадном) костре, ритуальный плач, жертвоприношения рабов и рабынь, лошадей, рогатого скота, тризну как "предспортивные" конные состязания с раздачей наград, ритуальное собирание (омовение) костей и захоронение праха под высоким, отовсюду видным насыпным курганом. Именно идея определенного типа погребального обряда воинской элиты, актуализируемого в соответствующих культурных условиях, позволяет объяснить неравномерное, на взгляд некоторых археологов, хронологическое распределение древнегерманских погребений с собаками: 400-700 гг. н. э. у лангобардов, франков и англосаксов, 600-800 гг. у саксов и фризов, 600-1050 гг. у скандинавов (данные по: [Gräslund 2004]). Равным образом, учет индоиранского контекста позволяет избежать приблизительных оценок и произвольных параллелей (ср. "нехристианский погребальный обряд" и сопоставление с образом "псов Гекаты" в работе А.-С. Греслунд [Gräslund 2004: 170]).

2. Обозначения собаки: этимология и функционирование в памятниках

Основное обозначение собаки является общим для всех древнегерманских языков: ср. гот. hunds, ди. hundr, да., да, дфриз. hund, двн. hunt "собака". Общегерманское *hundaz (м. р.-а) традиционно возводится к индоевропейской основе *kwon-, *kun- "собака", континуантами которой являются др.-инд. śvá, род. п. śúnas, мидийское σπάκα (у Геродота), греч. κύων, род. п. κυνός, древнелат. canēs, род. п. мн. ч. canum, лат. canis, др.-ирл. cū, род. п. con, др.-прус. sunis, лит. šuo, род. п. šuňs, лтш. suns, арм. šun, род. п. šan "собака" [Рокоту 1959: 632-633; Lehmann 1986: 195; Гамкрелидзе, Иванов 1984: 589-593].

Структура о/г *hundaz показывает, что германское обозначение собаки не прямо восходит к и.-е. *kun-, но имеет в составе основы формант, вероятнее всего, восходящий к индоевропейскому *t с действием закона Вернера и последующим отвердением звонкого спиранта после носового (ср. омонимичное числительное "сто" – о/г *hund < и.-е. *kṃtóm). И действительно, общегерманское *hundaz получает убедительное объяснение с учетом таких индоевропейских производных от основы *kwon-, как арм. skund "собачка" < *kwon-tá, лтш. sun-tena "большая собака" [Vries 1962: 267; Lehmann 1986: 195]. Однако пример *kṃtóm: *hund "сто" заставляет задуматься об огласовке индоевропейского прототипа о/г *hundaz. Действие закона Вернера показывает, что ударение падало не на корневой слог, а общегерманское *un восходит к индоевропейскому слоговому сонорному *ṇ. В. Леман реконструирует и.-е. *kwṇ-tó, но ясно, что индоевропейский *kw (равно как и *ᴋw) должен был бы отразиться в общегерманском как *hw, тогда как в имеющейся форме мы видим *h. С учетом этих соображений ближайший индоевропейский прототип общегерманского *hundaz следует восстанавливать как *kṇ-tó или, если учитывать данные языков, где индоевропейская основа представлена в виде *kun-, как *kun-tó. Последняя реконструкция, находящая подтверждение в латышском suntena, очень важна: она передает идею широкого ареального (а не изолированного германского) развития индоевропейского слогового сонорного *ṇ > un.

Представляют интерес древнеисландские композиты с основой hund(a)- в качестве первого компонента. Так, наряду с нейтральными обозначениями лая – hund-gá (hunds-gá) и hunda-gnöll – существует слово hunda-hljóð, засвидетельствованное в составе формулы vera kominn ór hundahljóðum собств. "уйти на такое расстояние, с которого уже не слышно собак", "оказаться в безопасности" [Baetke 1976: 281]. Здесь собака оказывается своего рода пространственным маркером, постоянным признаком жилья/присутствия людей, и композит hunda-hljóð имеет терминологический оттенок.

В других древнеисландских композитах основа hund- выполняет усилительную функцию: hund-víss "необыкновенно умный", hund-villr "совершенно дикий" (в обороте fara hundvillr "совершенно заблудиться, сбиться с пути"), hund-heiðinn "заядлый язычник" [ibid.]. Последнему композиту посвящена работа Ф.-Х. Дилльмана [Dillmann 2001], поскольку это слово является ключевым в описании распри Олава Трюггвасона и Сигрид Гордой ("Сага об Олаве сыне Трюгтви", LXI). В этом контексте речь идет о давнем намерении Олава и Сигрид заключить брак:

Þá mælti Ólafr konungr, at Sigríðr skyldi taka skírn ok rétta trú. Hon sagði svá: Ekki mun ek ganga af trú þeirri, er ek hefi fyrr haft, ok frændr mínir fyrir mér; mun ek ok ekki at því telja, þótt þú trúir á þann guþ, er þér líkar. Þá varð Ólafr konungr reiðr mjök ok mælti bráðiga: Hví mun ek vilja eiga þik hundheiðna. Ok laust í andlit henni með glófa sínum, er hann hélt á. Stóð hann upp síðan, ok bæði þau. Þá mælti Sigríðr: Þetta mætti verða vel þinn bani – "Но тут Олав конунг сказал, что Сигрид должна принять крещение и правую веру. Она отвечает так:

– Я не намерена отказываться от веры, которая у меня была раньше и у моих родичей до меня. Но я не буду возражать против того, чтобы ты верил в того бога, который тебе нравится.

Тогда Олав конунг очень разгневался и вскричал:

– С какой стати я буду жениться на заядлой язычнице?

И ударил ее по лицу перчаткой, которую держал в руке. Затем он встал, и она тоже. Сигрид сказала:

– Это может привести к твоей смерти" [Снорри Стурлусон 1980: 137].


продолжение следует

 Отправлено: 16.10.16 00:03. Заголовок: продолжение По мнен..

продолжение

По мнению Дилльмана, отрицательные коннотации слова hundheiðinn обусловлены не чем иным, как сугубо положительной ролью собаки и лошади в древнескандинавской языческой традиции. Этот вывод представляется неоправданным по ряду причин. Во-первых, если композит hundheiðinn так прочно связан с положительными коннотациями скандинавского язычества, то Сигрид Гордая, декларирующая свою связь с верой предков, вряд ли бы на него обиделась. Во-вторых, если считать основу hund- полнозначной и прямо указывающей на "собаку", то в таком случае она должна иметь пейоративное значение и сопоставляться с употреблением слова hundr в качестве бранного: ср. hundrinn þinn "(ты) собака", hunds-verk "грязная работа" (у скальдов Сигвата и Тормода), hund-eygr "псо-глазый", "с глазами, как у собаки" ("Сага о Греттире" 47, висы Свейна), mann-hundr "дурной человек" [Lexicon poeticum 1931: 294; Cleasby, Gudbrand Vigfusson 1957: 292]

В-третьих, слово hundheiðinn связано с "собакой" лишь косвенно, и толкование В. Бэтке ("stockheidnisch, durch und durch heidnisch"), равно как и русский эквивалент "заядлый(-ая) язычник(-ца)" (пер. М. И. Стеблин-Каменского), верно передают усилительную функцию компонента hund-, тогда как английский эквивалент "dog-heathen" [Cleasby, Gudbrand Vigfusson 1957: 292] создает ложное впечатление полнозначной основы. Примечательно, что Финнур Йоунссон вообще не связывает компонент hund- в подобных композитах с ди. hundr "собака", а возводит его к о/г *hund- "сто": "hund- forstærkende = hund-rað" [Lexicon poeticum 1931: 294], хотя последнее допущение и нельзя считать обязательным. Представляется, что при осмыслении композитов с начальным усилительным hund- следует учитывать тенденцию к употреблению зоонимов (и особенно "собаки") в усилительной функции: ср. рус. просторечн. как собака в усилительных конструкциях разного рода – злой как собака, устал как собака, надоел как собака и даже врет как собака (по аналогии и в результате контаминации корректных сочетаний врет, собака и врет как сивый мерин).

И наконец, необходимо подчеркнуть, что Олав Трюггвасон не просто назвал Сигрид Гордую þik hundheiðna, но нанес ей комплексное оскорбление, преступив этикет буквально по всем статьям: он сильно разгневался, закричал, употребил слово с сильной эмоциональной окраской, ударил знатную особу по лицу, да еще и не рукой, а перчаткой. Всё это, согласно Снорри, и стало причиной смертельной ненависти Сигрид Гордой к Олаву.

Ди. hundr в качестве второго компонента сложных слов служит для обозначения различных функций/пород собак3: smala-hundr, fjár-hundr "пастушеская собака", "овчарка" (ср. smali "мелкий скот", "овца"; fé "скот, имущество"), dýr-hundr "гончая" (ср. dýr "зверь"), búr-hundr, varð-hundr "сторожевая собака" (ср. búr "горница, кладовая, амбар"; varða "охранять"), grey-hundr "борзая" (ближайшим соответствием на первый взгляд кажется ди. grey "собака, сука" < grár "серый", но Я. де Фрис справедливо считает ди. grey-hundr заимствованием из древнеанглийского – ср. да. grieghund, на. greyhound "борзая", "грейхаунд"4 [Vries 1962: 188]), spor-hundr "легавая" (ср. ди. spor "след" и свн. spürhunt "легавая", нн. Spürhund), mjó-hundr "декоративная собака" (ср. mjór, mær "узкий, стройный"). В словаре Клисби/Гудбранда Вигфуссона ди. mjó-hundr сопоставляется с дат. mynde и получает истолкование "a spaniel" [Cleasby, Gudbrand Vigfusson 1957: 292]. Однако, как говорилось выше, вопрос становления современных пород собак не поддается точному разрешению, и, говоря о древнескандинавской "овчарке" или "декоративной собаке", не следует сразу представлять себе нынешние популярные породы типа немецкой овчарки или спаниеля.

Небольшая собака, в том числе декоративная, обозначалась древнеисландским словом rakki (ср. тж. skikkju-rakki "комнатная собачка" – "Сага об оркнейцах", 114). Это слово имеет такие параллели, как др.-дат. и дат. диал. rakke, фарер. rakki, ншвед. racka, шетл. rakki (табуистическое обозначение собаки), да. ræcc, racca 'легавая, гончая', на. диал. гаке "овчарка", нн. диал. räche "легавая, гончая", снн. и нидерл. rekel "большая пастушеская собака"; в саамском языке представлены древнегерманские заимствования – rakka, rāke "небольшая собака, собачка" [Vries 1962: 432]. Рассматриваемое обозначение собаки восходит к основе *rakjan- "гнать", ср. ди. rekja "гнать" [Vries 1962: 432,440], то есть по внутренней форме rakki оказывается "гончей", хотя, как можно видеть по приведенным выше лексическим единицам, в синхронии это отнюдь не обязательно гончая. Основа rakki выступает в древнеисландских обозначениях куницы и лисицы (песца) – ask-rakki и mel-rakki (ср. askr "ясень" и melr "песчаный холм, дюна"), что также свидетельствует об актуальности значения "собака, собачка", а не "гончая".

Древнеанглийские контексты, в которых употребляется слово hund, на первый взгляд менее показательны ввиду своего преимущественно переводного характера (переводы псалмов, Евангелия от Матфея, "Обязанностей пастыря" и "Утешения философией"; ср. [Bosworth /Toller 1976: 565-566]). В оригинальных прозаических текстах (Lācnunga и грамматика Эльфрика) упоминания собаки являются нейтральными и вполне бытовыми: wið hundes slite "от укуса собаки" (Lchdm. i. 310, 8), hunda gebeorc "собачий лай" (Ælfr. Gr. I). И даже в "Беовульфе" собака упоминается один раз и косвенным образом: сказано, что даже олень, hundum geswenced "гонимый собаками" (Вео. 1368), скорее пожертвует жизнью, чем захочет ступить в страшные места, где обитает Грендель. Более показательны композиты со вторым компонентом -hund. Они делятся на два типа: 1) обозначения пород собак (ср. соответствующую древнеисландскую модель) – hēa(h) dēor-hund "гончая" (ср. hēa(h)-dēor "взрослый олень-самец", "красный зверь") [Bosworth/Toller 1976: 515], roð-hund "молосская собака" (ср. да. ryðða м. р.-n "молосский пес, мастифф", двн. rudo "молосская собака") [Bosworth/Toller 1976: 802, 806]; 2) сложные слова с определенной концептуальной нагруженностью, helle-hund "адский пес" и wēde-hund "бешеная собака", засвидетельствованные в следующих контекстах: helle-hund sý hē Judas gefera Cristes belǣwendes and sý hē toren of hellehundes tōþum "да будет он адским псом, Иуда, спутник Христа, предатель, и да будет он разорван зубами адских псов" (Cod. dipl. Kmbl. iii 350, 18) [Bosworth/Toller 1976: 526] и wið wēdehundes "против бешеной собаки" (Lchdm. i. 86, 13).

Наряду с этими композитами в древнеанглийском засвидетельствованы примечательные структурные варианты: helle hund "собака ада" [Bosworth/Toller 1976: 526] и wōdes hund, букв. "собака бешенства" [Bosworth/Toller 1976: 1181]. Первый пример находится в Альфредовом переводе Боэция: sceolde cuman ðære helle hund ongean hine ðæs nama wæs Ceruerus – "должен выйти ему [Орфею] навстречу тот адов пес, коего имя было Цербер" (Boeth. 35, 6), и ðære helle с местоимением в женском роде означает здесь "того ада/Аида" или, если следовать духу языка, "той Хель". Второй пример, wōdes hund, коррелирует в древнеанглийских Lācnunga с wedehund "бешеный пес", но, как и (ðære) helle hund "пес ада/Хель", сохраняет реликты представлений о некоем мифологическом агенсе. Да. wōd (прилаг., сущ.) "безумный, яростный, неистовый; безумие, ярость, неистовство" не только этимологически, но и структурно соотносится с именем Бодана: ср. такие варианты, как on wōdum drēame и wōden-drēam "furor animi", "ярость духа" [Bosworth/Toller 1976: 1261]5. Так в древнеанглийских переводных и медицинских контекстах, казалось бы, не связанных с германской мифопоэтической традицией, в эпитетах собаки обнаруживаются реликты основных германских представлений о Дикой охоте, которая в немецкой традиции определяется как поездка/свита Frau Holle (контаминация женских персонажей *Holda < двн. hold "милый, благосклонный" и Hölle < helle "Хель, ад") или Wütendes Heer < *Wuotanes Heer "войско Вотана". Сонм мертвых проносится по земле во время осенних бурь, до солнцеворота или на Святках, предводительствуемый основным мужским или женским мифологическим персонажем (собственно, хозяином или хозяйкой царства мертвых6) и сопровождаемый собаками. Лай собак – одна из основных примет Дикой охоты. Но этот древнегерманский образ получил исчерпывающее освещение в трудах выдающегося австрийского лингвиста и мифолога Отто Хёфлера [Höfler 1934; Höfler 1973; Höfler 1992] и не требует исследования в рамках данной работы. В дополнение к мыслям Хёфлера достаточно указать на индоевропейское распространение мифологемы "псов Иного мира" (всегда выступающих в связи с "хозяевами Иного мира"), позволяющее отнести эту мифологему к кругу понятий бронзового века, а может быть, и более глубокой древности.

Древне- и средневерхненемецкие обозначения собаки достаточно немногочисленны. В связи с другими языками выше уже рассматривались двн. hunt "собака", rudo "молосская собака" (причем современное немецкое Rüde означает "кобель"), свн. spürhunt "ищейка, легавая". Интересно отметить двн. bracko, свн. bracke, снл. bracke – древнейшее немецкое наименование охотничьей собаки, ищейки, происходящее от о/г *brakkōn "нюхать" [Kluge 1999: 130]. Bracke – основное обозначение охотничьей собаки, породистой собаки в средненемецком эпосе (например, в "Песни о Нибелунгах" и "Парцифале"). Вопрос о соотношении двн. bracko с итал. bracco, франц. braque "ищейка" у Ф. Клуге не получил разрешения: романские слова с определенной долей сомнения возводятся к незасвидетельствованному народно-латинскому *per-agicāre, причем допускается возможность дальнейшего заимствования в древненемецкий, хотя германская этимология двн. bracko формально и семантически безупречна. Таким образом, гипотеза о заимствовании из романских языков представляется излишней. В средненемецкую эпоху при распространении куртуазной культуры заимствования производились из старофранцузского в средненемецкий, но для древненемецкой эпохи актуально обратное направление заимствований – из древнегерманских языков в народную латынь (ср., например, итал. bianco, франц. blanche "белый" < герм. *blank- "белый, блестящий"). Потому итал. bracco и франц. braque следует интерпретировать как заимствование из древневерхненемецкого.

Примечательно, что основное обозначение ищейки, легавой в современном немецком языке – Spürhund, а синоним Bracke является специальным термином и, более того, может обозначать любого молодого хищника. Очевидно, что главенствующее положение Spürhund обусловлено прозрачностью внутренней формы и словообразовательной модели.

Обозначения собаки-самки, суки варьируют по языкам: ди. grey "сука" < *grāwaz "серый" (ср. [Vries 1962: 188]), да. tife "сука", снл. teve "сука", нн. Zibbe "сука", тж. "зайчиха", "молодая овца" с дальнейшей неясной этимологией [Kluge 1999: 909], двн. zôha, свн. zôhe, снл. tō "сука", ср. ди. tóa "лисица" [Kluge 1999: 914], причем наряду со словом tóa в древнеисландском засвидетельствовано tófa, которое Р. Клисби и Гудбранд Вигфуссон считают вариантом tóa [Cleasby, Gudbrand Vigfusson 1957: 638]. Наименование лисицы в индоевропейских языках имеет отчетливую тенденцию к табуированию и замене обозначений, и ди. tóa явно представляет собой табуистическую вариацию ди. fóa "лисица" < о/г *fōhon "лисица". Однако сопоставление с двн. zôho и нл. tō показывает, что первичным в этом этимологическом гнезде было значение "самка животного, сука". А в древнеисландском tófa следует видеть другую огласовку той же основы, которая представлена в да. tife "сука", снл. teve "сука", нн. Zibbe "сука". Ареальное обозначение лисицы и в этом случае образуется путем семантического сдвига "самка животного, сука" > "лисица". И хотя этимология да. tife и др. считается невыясненной, в свете этих данных важно учесть предложенное Р. Клисби и Гудбрандом Вигфуссоном сопоставление ди. tófa с ди. tæfa, дат. tæve "ощенившаяся собака, матка" и возведение к глаголу týja (tæja, tója, tjá) "делать, производить", в данном случае "производить детенышей", сопоставляемому с гот. taujan "делать" [Cleasby, Gudbrand Vigfusson 1957: 647]. Эту линию полезно учесть при этимологизации двн. zôha, которое в таком случае можно возвести к о/г *tiuhan(an) "тащить, тянуть" (что сопоставляется с лат. dücere "вести" [Kluge 1999: 909]) в значении "производить (на свет)", ср. нн. zeugen "зачинать", erzeugen "производить" и erziehen "воспитывать" при ziehen "тянуть". В целом же выясняется, что все обозначения собаки-самки, суки уже в древнегерманских языках являются ареальными. По данным археологии (см. выше), "собака" в древнегерманской дружинной культуре – это преимущественно крупная особь, кобель, пес вождя. Лексические данные позволяют заключить, что собака-сука не обозначалась единым общегерманским термином, а согласно внутренней форме ареальных синонимов рассматривалась даже не как собака-самка (ср. нн. Hündin)7, но прежде всего как производительница щенков.

Напротив, обозначение щенка является общегерманским: ди. hvelpr (ни. hvolpur), да., дс. hwelp (м. р.), двн. weif (ср. р.), welf(e) (м. р., ср. р.) < *hwelpaz/hwelpan "щенок", тж. "волчонок, лисенок" (то есть, собственно, "щенок волка /лисы"). Этимология этого наименования неясна, так как приводимые Ф. Клуге др.-ирл. cuilén, кимр. colwyn "молодая собака", лит. kalẽ "сука", греч. κύλλα (глосса) "молодая собака", по указанию автора словаря, неоднозначны в отношении анлаута [Kluge 1999: 884]. Действительно, о/г *hwelp- предполагает индоевропейский прототип *kwelb-, и в таком случае мы вообще не находим каких-либо убедительных параллелей этому германскому обозначению щенка. Неудивительно, что о/г *hwelp- может трактоваться как ономатопоэтическое образование [ibid.] или заимствование из неизвестного неиндоевропейского языка. Последняя гипотеза сомнительна, ибо собаководство у древних германцев вполне вписывается в индоевропейскую традицию. Напротив, идея об ономатопее находит убедительное подтверждение в словаре Я. де Фриса, где исследователь привлекает для сопоставления да. hwilpe, ннл. wilp, wulp "морская птица" и реконструирует исходное значение "визжащий, скулящий" [Vries 1962: 271]. В современных германских языках наименования щенка согласуются с общими принципами построения соответствующей лексико-тематической группы: ни. hundur "собака" – grey "сука" – hvolpur "щенок" (сохранение архаической системы), нн. Hund "собака" – Hündin "сука" – Hündchen "щенок" (унификация по важнейшей основе, тогда как нижненемецкое Welpe, вытеснившее форму Weif, становится специальным охотничьим термином), на. dog "собака" – bitch "сука" – cub "щенок" (с полной заменой общегерманских обозначений).

3. Собака и мифология знатного рода

Как убедительно показал Отто Хёфлер, собака была символом власти у лангобардов: ср. описание лангобардов как Cynocephali у Павла Диакона (Hist. Langobard. I, 11), их старое племенное прозвище Winnili "бешеные псы" (этимология Р. Муха) и традиционную "песью" символику в именах и прозвищах Скалигеров, герцогов Веронских, и их родичей: Cangrande I, Cangrande II, Mastino I, Mastino II, Cansignorio, Canfrancesco, Cagnola. При этом собачья голова была символом рода Скалигеров – "песий шлем" Кангранде и увенчанные коронами псы, держащие герб Скалигеров. Исследователь подчеркнул, что даже в поздней датской традиции Дикий Охотник (= Один) называется Kong Himdhoved "Король Псоглав" [Höfler 1973: 249]. В связи с этим Хёфлер отметил, что вождь северонорвежских бондов в их борьбе против Олава Святого Торир носил прозвище Собака (Þórir Hundr): "Личные имена типа Wolf, Wolfgang или столь обычное в Скандинавии Björn и в поздние времена свидетельствуют о древних идеях некого сущностного родства. Но "Hund", "собака", в столь многих языках употребляемое как ругательство, кажется нам мало подходящим в качестве мужского имени. И всё же оно встречается, и в весьма устойчивом смысле, и в высоких стратах древней культуры" [Höfler 1992: 52].

В дополнение к этому следует указать, что имя Hvelpr eða Hundi собств. "Щенок или Собачка" в "Саге об Олаве сыне Трюггви" носит сын оркнейского ярла Сигурда:

Síðan svarði jarl konungi eiöa ok gerðist hans maðr, fékk honum son sinn til gislingar, er hét Hvelpr eða Hundi, ok hafði Ólafr hann til Noregs með sér – "Затем ярл дал конунгу клятву верности и стал его человеком. Он дал Олаву в заложники своего сына, которого звали Щенок или Собачка, и Олав взял его с собой в Норвегию" [Снорри Стурлусон 1980: 128].

Два варианта имени в контексте указывают на осознание внутренней формы имени в саге. В этом примере "собачье" имя, с одной стороны, изначально отмечено положительными коннотациями, поскольку его носит сын могущественного оркнейского ярла, становящийся заложником еще более могущественного конунга. С другой стороны, нельзя не обратить внимания, что имя это носит юноша-заложник, то есть пассивный посредник и фактически – живое воплощение клятвы оркнейского ярла, ценный объект, приобретенный конунгом. В этом смысле эпизод со знатным заложником по имени "Щенок или Собачка" мало отличается от истории приобретения необыкновенно умной (умевшей считать стадо) собаки по имени Виги (Saga Ólafs Tryggvasonar 32-35).

В "Пряди о Фроди" мы также встречаем идею преимущественной связи собаки с конунгом и знатным родом: Хельги и Хроар, сыновья Хальвдана, ради спасения выдаются за собак или даже превращаются в них благодаря колдовству их защитника Вивиля, способного отводить глаза врагам. Клички Хопп и Хо служат сигналом бегства мальчиков от конунга Фроди, желающего их смерти. Таким образом, спасение жизни в облике собаки – особая удача, не бросающая тени на сыновей конунга. Примечательно, что отпрыски знатного рода последовательно выдаются за собак и коней (и именуются соответственно собачьими и конскими кличками), а не, скажем, за рабов, овец или мешки с зерном. И поскольку данные археологии убедительно свидетельствуют о том, что собака и лошадь были атрибутами вождя и воинской элиты, сопоставление сыновей конунга именно с псами и конями находит прочную опору в традиции.

Важно, однако, что такое сопоставление обычно реализуется в неоднозначных, зачастую опасных обстоятельствах: ср. gnadda niflfarna "звереныши, во мрак ушедшие" об убитых сыновьях Атли в (Atlakviða, 33). Именно в такой – амбивалентной и, очевидно, экстремальной – ситуации употребляется слово hwelp в древнеанглийском "Вульфе и Эадвакере":

Gehyrest þu, Eadwacer? Uncerne earne hwelp bireð Wulf to wuda – "слышишь ли, Эадвакер? Нашего (дв.ч.) щенка волк/Вульф несет в лес".

Можно видеть, что данный контекст основан прежде всего на актуализации внутренней формы имени собственного Wulf, которое носит возлюбленный героини. Сын героини от нелюбимого мужа – Эадвакера осознается в этой перспективе как "детеныш", "щенок" (в переводе В. Г. Тихомирова – "пащенок"). Возможно, за этим стоит древнее противопоставление "рода Волка" (ди. Ylfingar) и "рода Пса" (ди. Hundingr; см. ниже), но для синхронии древнеанглийской героической элегии можно достоверно проследить лишь обозначение словом hwelp находящегося в опасности ребенка – отпрыска знатного рода.

Рассмотренные Я. Гриммом и О. Хёфлером предания о лангобардском короле Ламиссио и начале франкской династии Вельфов (Welfen "щенки, волчата"), где младенцы – отпрыски знатного рода – ради спасения выдаются за слепых щенков [Höfler 1992: 58], представляют собой реализацию того же мотива и свидетельствуют о его общегерманском характере.

Реликты представлений о собаке как символе знатного рода оказываются удивительно стойкими. Именно благодаря им удается должным образом истолковать подлинное (а не трансформированное А. Конан Дойлем) предание о собаке Баскервилей. Согласно английской легенде, сообщенной Конан Дойлю журналистом Флетчером Робинсоном8, девонширский род Баскервилей-Воганов был таинственным образом связан с огромной черной собакой (которая именовалась в традиции словом hound, а не dog, что и отразилось в названии повести). Пес появлялся в момент смерти представителя этого древнего рода, но не ради устрашения или угрозы, а для защиты умирающего члена рода от злых духов. Как можно видеть, здесь реализуются функции собаки как спутника вождя и проводника в иной мир. Кроме того, в полном соответствии с идеей О. Хёфлера, мифологический образ собаки воплощает идею избранности и преемственности знатного рода (Баскервили-Воганы возводили свой род к королям).

продолжение следует

 Отправлено: 16.10.16 00:04. Заголовок: продолжение 4. Соба..

продолжение

4. Собака в "Эдде"

Во всех эддических контекстах, где собака выступает как самостоятельный мифологический персонаж, она является могучим хтоническим существом: Garmr – пес, упоминаемый наряду с волком Фенриром, Hyndla "Собачка" – имя великанши, которую Фрейя в "Песни о Хюндле" именует mæer meyja "дева дев", mín vina "подруга моя" и Hyndla systir "Хюндла, сестра". Hundingr – герой, чей род враждует с потомками Волка, Ильвингами (Ylfingar). О. Хёфлер включал эту родовую распрю в древнегерманский ритуальный контекст [Höfler 1992], и следует подчеркнуть, что имя Хундинг не является в традиции позорным. В целом собака приравнивается к волку: ср. описание берсерков в "Саге об Инглингах", которые вели себя sem hundar eða vargar, "как псы или волки" (Ynglingasaga 6). Здесь не делается различия между волками и псами, более того – псы упоминаются первыми. Можно предположить, что это обусловлено преимущественным соотнесением псов с бешенством и ролью собак как переносчиков бешенства.

5. Собака в исландских сагах

Сравнение с собакой, как правило, не является в исландских сагах унизительным. Напротив, "собачье" в бытовом поведении человека свидетельствует о его особых, едва ли не сверхъестественных качествах: так, например, Транд в "Саге о фарёрцах" ощупав землю, нюхает свою руку и обнаруживает человеческие следы, а затем нюхает землю, как пес, и находит преследуемых (Færeyinga saga, 38). Транд описывается в саге как умный и достойный человек, он красив и умеет учтиво повести речь, и сообщение о его "собачьих качествах" отнюдь не несет в себе негативной оценки.

Сравнение раба с собакой в исландских сагах не засвидетельствовано. Тем не менее, можно установить, что образ собаки всё более теряет свои архаические черты, становясь амбивалентным. С одной стороны, дочь королевы Ирса получает имя по кличке собаки (Hrólfs Saga Kraka ok kappa hans: Helga þáttr, 9), с другой, эта дочь знатного рода презираема своей матерью, и подобное имя изначально оценивается как пейоративное, хотя собственное значение имени/клички Yrsa "медведица" дает возможность переоценки. Эта амбивалентность, обусловленная синхронным положением собаки как основного домашнего животного, лежит в основе игры слов и образов в сагах. Ср. контекст "Саги о Вёльсунгах", где Гуннар с долей презрения называет дружинников Атли smáir hundar, "собачки, собачонки", а также скрывание знатных детей под собачьими кличками Hoppr и Hó (Hrólfs saga kraka ok kappa hans: Fróða þáttr, 2).

В ряде исландских саг подчеркивается разум собаки и ее способность испытывать почти человеческие чувства. Таковы пес Гуннара Sámr в "Саге о Ньяле", которого Гуннар получил в подарок (Njáls saga 70), и верный пес в "Саге о Хальвдане сыне Эйстейна". Хальвдан спас пса от смерти, а тот плачет от радости и в свое время отдает жизнь за хозяина (Hálfdanar saga Eysteinssonar, 17). Здесь собака – реальное домашнее животное с особыми или даже сверхъестественными качествами, но, конечно, уже не мифологический хтонический зверь или оборотень-hamrammr. Собака часто выступает в сагах как род имущества: ср. Selsnautr "дар/собственность Селя" в "Саге о Хальвдане сыне Эйстейна". Клички собак в сагах не имеют негативных коннотаций: Hoppr и Hó (см. выше) – ономатопея, намекающая на изначальную аллитерацию скрываемых имен Helgi и Hróarr (далее, в эпизоде с лошадьми, сыновей Хальвдана именуют Hamr и Hrani), Vígi в "Саге об Олаве Трюггвасоне" – от ди. vígja "гнать", Sámr в "Саге о Ньяле" – собственно "черный", "Черныш".

Однако справедливости ради надо сказать, что слово hundr может употребляться в сагах как ругательство: ср. hundrinn þinn "ты собака" и еще несколько примеров такого рода [Cleasby, Gudbrand Vigfusson 1957: 292], причем слово mann-hundr означает здесь уже не "человека-пса" в древнегерманском смысле, а "дурного человека" ("wicked man" [ibid.]). Это также является свидетельством снижения исконного мифологического образа собаки.

6. Предание о псе-конунге у Снорри Стурлусона

Рассказ об избрании пса конунгом ("Сага о Хаконе Добром", 12 и краткое изложение сюжета в "Саге об Олаве Святом", 37) – один из ярких эпизодов "Круга Земного": "Эйстейн, конунг в Упплёнде, которого одни называют Могущественным, а другие Злым, совершил набег на Трандхейм и подчинил себе фюльки Эйна и Спарбюггва, и посадил там своего сына, которого звали Энунд. Но трандхеймцы убили его. Эйстейн конунг вторично пошел походом в Трандхейм и разорял страну и подчинил ее себе. Он предложил трандхеймцам выбор: взять в конунги его раба, которого звали Торир Гривастый, или пса, которого звали Саур. Они выбрали пса, так как полагали, что тогда они скорее сохранят свободу. В пса они вложили колдовством ум трех людей, и он лаял два слова, а третье говорил. Ему был сделан ошейник и поводок из серебра и золота. А когда было грязно, его свита несла его на плечах. Ему был сделан престол, и он сидел на кургане, как конунг. Он жил в Эйин Идри, а его обычное местопребывание называлось Саурсхауг. Рассказывают, что смерть ему пришла от того, что волки напали на его стадо, и свита понуждала его защитить свой скот, он и сошел с кургана и бросился на волков, а они сразу же растерзали его" [Снорри Стурлусон 1980: 73]. Этот эпизод сопоставляется исследователями с рассказами Плутарха и Клавдия Элиана о царе-собаке у эфиопов [Krappe 1942; Алексеев 1969]. Но как предание о псе-конунге соотносится с древнескандинавскими представлениями о собаке?

Рассказ Снорри имеет многочисленные параллели в средневековой скандинавской традиции. Ср. контекст краткой саги "О конунгах Упплёнда" I: "Его звали Хальвдан Белая Кость. Он был конунгом на Солейяр после Сёльви конунга. Он взял в жены Асу, дочь конунга Эйстейна Злого из Хейда. Этот Эйстейн подчинил себе Эйнафюльки в Трондхейме и поставил над ними там конунгом своего пса, которого звали Сор; по нему назван Сорсхауг" (пер. Н. Г.), "Перечень скальдов": "Эрп поклоняющийся совершил убийство в святилище и был приговорен к смерти. Он сложил драпу о Сауре, псе конунга, и тем спас свою голову" (пер. Н. Г.). В этих источниках пса зовут Saurr/Sörr 'грязь, навоз'. Другая группа источников ("Рюдские анналы", "Как заселялась Норвегия", "Хроника Лейре"9) именует пса Rakki/Raki "(небольшая) собака". В этом случае можно говорить об апеллативе или о переходной ступени от апеллатива к имени собственному. Ср.: Rakkæ honing sprang i bland andær hundæ [Karker 2001: 114], что в современном издании переводится как hundekongen "конунг-собака", а не как Rakke kongen "конунг Ракке"; "конунг-собака прыгнул к другим собакам". Предание о псе-конунге засвидетельствовано также в VII книге "Деяний датчан" Саксона Грамматика.

Назначение пса правителем является, согласно всем скандинавским источникам, актом унижения побежденных. Равным образом, приказ скальду Эрпу сложить драпу о Сауре – псе конунга – является унижением скальда. Легенда о псе соотносится с разными конунгами, как правило – шведскими: Гуннар ("Деяния датчан", победа над норвежцами), Эйстейн ("О конунгах Упплёнда"), Адильс ("Рюдские анналы"), Хакун (Hakun, "Хроника Лейре", унижение датчан; в "Лундских анналах" XIV в. конунга зовут Athisl).

Снорри соотнес конунга Эйстейна, навязавшего людям пса, с эпохой Хакона Доброго (X в.). Однако представляется, что внимание автора к Эйстейну обусловлено не особой ролью этого конунга, но связью Эйстейна с сюжетом о псе-конунге. В контексте "Саги о Хаконе Добром", 12 Эйстейн появляется только для того, чтобы завоевать Трондхейм и поставить своего пса конунгом. Дальнейшее упоминание Эйстейна в "Саге об Олаве Святом", 37 вновь отсылает к истории Саура.

Согласно другим памятникам, содержащим этот сюжет, Эйстейн – легендарный шведский конунг значительно более ранней эпохи, а именно, VI в. Эйстейн, сын Адильса из династии Инглингов (ср. упоминание Адильса в "Хронике Лейре" и "Рюдских анналах"), был тестем Хальвдана Белая Кость. Интересно, что Снорри рассказывает об Эйстейне, сыне Адильса, в "Саге об Инглингах", не делая никаких отсылок к сюжету о псе-конунге. Эйстейн-Инглинг для Снорри Стурлусона связан исключительно с топикой "Перечня Инглингов".

В скупых строках "Перечня скальдов" (см. выше), где множество скальдов перечислено только по именам, всё же нашлось место для истории скальда Эрпа Поклоняющегося, чьи произведения до нас не дошли. Согласно "Перечню", Эрп сложил драпу по приказу конунга Eysteinn beli, Эйстейна Обжоры (он же Eysteinn hinn illráði, Эйстейн Злой), современника легендарного Рагнара Кожаные Штаны (конец VIII в.).

Таким образом, предание о псе-конунге связано в скандинавской традиции с легендарными шведскими конунгами, прежде всего с героями вендельской эпохи – Адильсом и его сыном Эйстейном, далее – с Эйстейном эпохи викингов10. В целом можно говорить об инвариантной легендарной фигуре злого конунга Эйстейна, имеющего целый ряд прозвищ – harðráði "суровый", "суровый правитель", "грозный" ("Сага об Инглингах", 44 об Эйстейне, сыне Адильса), illráði "злой", "злой правитель" (все три источника, объединенные именами конунга Эйстейна и пса Саура/Сора, а также "Сага об Олаве Святом", 37), hinn illi "злой" ("Сага о Хаконе Добром"), beli "обжора" ("Перечень скальдов"). Картину усложняет смешение этого Эйстейна с Эйстейном Могущественным (hinn riki), также легендарным конунгом из рода Инглингов.

Предание о псе-конунге в скандинавской традиции имеет статус местной легенды (недаром имя Saurr призвано объяснить норвежский микротопоним Saurshaugr), в одних случаях с преобладанием политической окраски (ср. древнерусское летописное "пищанцы волчья хвоста бегают", Ипатьевская летопись под 984 г.), в других – сказочного колорита (имя пастуха Snio "снег" в "Рюдских анналах", великан в "Хронике Лейре", сказочные условия в ряде версий: "конунгом станет первая голова, которую вы повстречаете", "тот, кто первым сообщит конунгу о смерти пса, подлежит смерти"). Но в любой интерпретации присутствует то, что резко отличает скандинавское предание от эфиопской легенды: выбор пса конунгом является актом унижения побежденных. Равным образом, приказ конунга скальду Эрпу также имеет целью унижение скальда, совершившего тяжкое преступление (убийство в святилище). И это унижение особо подчеркивается пейоративной кличкой собаки.

В этом и состоит своеобразие истории Саура. Ни собака, ни сравнение знатного человека с собакой, ни кличка собаки у древних скандинавов сами по себе не несут бесчестья. Напротив, как было показано выше, образ собаки в архаической традиции преимущественно связан с положительными коннотациями. Как же понимать предание о бесславном правлении пса-конунга?

Рассматриваемый сюжет следует сопоставить с мотивом "собака как имущество конунга" – ср., например, "Песнь о Трюме", где великан-владыка сидит на кургане, окруженный своими собаками (Þrymskviða, 6). Примечательно, что во всех версиях предания о псе-конунге собака описывается как имущество конунга: ср. Saur konungshund (в вин. п.) "Саура, пса конунга" в "Перечне скальдов". Именно по этой причине пес приравнивается к рабу. Возможность такого сопоставления мы находим во "Второй Песни о Хельги Убийце Хундинга", где побежденный Хундинг выполняет обязанности раба (хотя в тексте и не проводится прямого сравнения с собакой).

Пес Саур трактуется у Снорри абсолютно негативно, на что указывает целый ряд деталей.

Кличка Saurr "грязь, сор, навоз" прямо соотносится с ди. saurr (м. р.). "грязь, сырая земля", "сор, навоз", saurigr, saurugr "грязный", saurga "грязнить, пятнать", saurnir "щит", собств. "запятнанный" [Vries 1962: 464]; ср. тж. saur-reiðir "навозная яма", sauru-ligr "грязный, нечистый, скверный", sauru-liga "грязным, нечистым образом", saur-yrði "грязные речи, сквернословие", устойчивое сочетание aurr ok saurr "грязь и сор" [Cleasby, Gudbrand Vigfusson 1957: 515, 525]. Древнескандинавское слово было заимствовано в древне- или среднеанглийский: ср. ca. sowre, soore, на. диал. saur "коровий навоз", soor "грязь" [Vries 1962: 464]. Ди. saurr принадлежит к широкой сфере хорошо сохранившихся и мотивированных континуант и.-е. *seur/-l- "влага, грязь" с аблаутными вариантами *sour/-l- и *sṛ/ḷ-: ср. гот. bisauljan* "грязнить, пятнать, осквернять", bisaulnan "загрязняться, оскверняться", ди. sol- "грязь, лужа" в топониме Soleyar [Vries 1962: 529], норв. диал. søyla "пятнать", да. sol (ср. р.), solu (ж.р.) "болото, трясина", дс. sulwian "пачкать, пятнать", двн. sol (м. р./ср. р.) "грязная лужа" [Lehmann 1986: 72], в целом к и.-е. *seu-/*sou- "течь, бежать" [Рокоту 1959: 912-13; Vries 1962: 464; Lehmann 1986: 72].

Имя Saurr имеет отчетливые негативные коннотации в "Саге об Эйрике Рыжем", где оно выступает как прозвище. Eyjólfr Saurr, Эйольв Дерьмо – родственник Вальтьова, чьему двору нанесли ущерб рабы Эйрика. Эйольв убил этих рабов и сам был убит Эйриком из мести.

В контексте "Саги о Хаконе Добром" имя Saurr получает развитую мотивировку, образуя семантический центр эпизода. Помимо негативной окраски имени как такового повествователь подчеркивает отношение имени собственного Saurr к соответствующему апеллативу: согласно Снорри, дружинники Саура несут его на плечах там, где было saurugt, "грязно". Важная роль отведена здесь и топониму Saurshaugr.

Необходимо пояснить, что этот топоним распространен в Норвегии, поскольку он буквально означает "сырой холм", "грязная горка", то есть указывает на холм в сырой, болотистой местности. Рассмотрение крупномасштабной карты Норвегии позволяет установить, что топоним Saurshaugr, ныне Sørhaugen, встречается весьма часто и имеет повсеместное распространение, поскольку он связан с такими природными объектами, как реки, болота, трясины и островки, таким образом, существует целый ряд топонимов Sørhaugen (не менее 15), которые указывают вовсе не на унижение норвежцев, а на сырую, болотистую местность. Топоним скандинавской этимологии засвидетельствован и на Британских островах: ср. Sowerby (Западный Йоркшир, Англия, населенный пункт на песчаной отмели реки Кэлдер) < *Saurr-by "поселение в сырой, болотистой местности".

Как указывал Магнус Ольсен, топонимы с основой -haugr под Трондхеймом были связаны с культом предков и почитались как родовые святилища. Как правило, это были курганы предшествующих эпох [Olsen 1926: 263-271; Vries 1937: 102-103]. Такой холм служил сакральным центром: "Характерно, что германцы-язычники охотно избирали возвышенные места для общественных действий, имевших более менее религиозный характер. В первую очередь это касается тинга; он проходил на естественном или даже насыпанном человеческими руками холме... Холм близ усадьбы конунга... обычно рассматривался как могила предка... Мы знаем даже, что курганы конунгов часто использовались как курганы собраний... Скандинавский конунг, восседающий на кургане предков..., мог... вступать в непосредственный контакт с духами предков своего рода..." [Vries 1937: 101-102].

Здесь мы видим тот образ мыслей, в духе которого "ландшафтный" топоним Saurshaugr получает реинтерпретацию у Снорри. Так встречающийся во множестве мест "Сырой холм" стал в его повествовании оскверненной святыней трендов, курганом предков, на который чужой конунг посадил пса11.

Таким образом, повествование Снорри о псе-конунге Сауре -не отражение древнегерманских представлений о собаке как символе власти, но оригинальное представление бродячего древнескандинавского предания. История Саура – не миф и не влияние ученой традиции12, но общественно-критическая интуиция, воплощенная в художественной форме.

Версия Снорри – самая полная во всей древнескандинавской традиции. Племенное предание дает ему повод для создания блестящей вставной новеллы, где тема власти сопряжена с темой необыкновенного и даже сверхъестественного. Поразительные типологические параллели такому осмыслению обнаруживаются в повести Михаила Булгакова "Собачье сердце" [Булгаков 1992: 119-208]: 1) пес имеет имя собственное подчеркнуто низкого статуса (ди. Saurr "грязь, навоз"; Шарик < шарый "серый", обычное имя беспородной собаки); 2) в собаку волшебным образом влагают разум; 3) человеческая речь дается ему с трудом, остаются рудименты лая; 4) пес оказывается на вершине власти, причем ассоциируется с грубыми и неразумными рабами (Торир Гривастый у Снорри – "пролетарии" во главе со Швондером у Булгакова); 5) пес возвращается в "первобытное состояние". В финале повести профессор Преображенский прямо именуется "волшебником". Примечательно, что в романе современного австрийского писателя Кристофа Рансмайра Morbus Kitahara один из главных героев, бывший заключенный, надсмотрщик в каменоломне, где после войны работают его побежденные соотечественники, носит прозвище der Hundekönig [Ransmayr 1995].

В отличие от литературы Нового времени, авторство Снорри является неосознанным (см.: [Стеблин-Каменский 2003: 125-129]). Снорри интерпретирует известную в традиции историю о псе-конунге разными средствами: 1) подробное указание имен (включая имя раба), топонимов и микротопонима Saurshaugr; 2) яркие детали; 3) народная или поэтическая этимология (Саур – Саурсхауг – особое указание на "грязь": "а когда было грязно (en þegar ersaurugt var), его свита несла его на плечах" [Снорри Стурлусон 1980: 73]). Эта интерпретация создает впечатление абсолютного знания повествователя о событиях и его общности с "мудрыми людьми древности" [Снорри Стурлусон 1980: 9].

7. Заключение

Проведенный в настоящей работе анализ позволяет установить, что древнегерманское отношение к собаке представляет собой продолжение индоевропейской традиции, а именно – идеологии воинской элиты, восходящей к гомеровской эпохе и бронзовому веку.

В архаической германской традиции собака осмыслялась как могучее хтоническое животное, равнозначное волку, тотем (легенды о происхождении знатного рода), символ и спутник воина, вождя и его проводник в загробный мир. При этом важно заключить, что осознание собаки как символа власти знатного рода представлено в западногерманском ареале (лангобарды, потомки англосаксов). Именно для этого ареала можно говорить о цельном и непротиворечивом мифопоэтическом образе пса – родоначальника.

В скандинавской традиции пес как хтоническое (мифологическое) животное фактически эквивалентен волку (пес Гарм). Специфические коннотации, отличающие пса от волка в мифологии знатного рода, скорее негативны: как легендарный Хундинг, так и исторический Торир Собака являются противниками конунга. Для древней Скандинавии существенно также отметить значительную диспропорцию свидетельств археологии и памятников. Роль собаки в древнескандинавском жертвоприношении и погребальном обряде была исключительно велика и может считаться ритуальной константой, тогда как в текстах (за исключением "Песни о Хюндле", да и то в весьма своеобразном аспекте) этот комплекс представлений практически не отражен.

Впоследствии, с отмиранием соответствующих ритуалов, древний пафос образа собаки меркнет, хотя и в исландских сагах собака нередко предстает как особое, наделенное необычайными качествами животное. В целом же развитие древнегерманских представлений о собаке можно сформулировать следующим образом: от Пса-родоначальника и символа власти (Hundingr, Kong Hundhoved) до пса-конунга (Rakki /Saurr).

Ганина Н.А.

Источник - http://www.ulfdalir.ru/literature/735/3332

 Отправлено: 16.10.16 00:23. Заголовок: Использование собак ..

Использование собак в римском военном деле

Прежде, чем рассмотреть собственно боевое использование собак в римском мире, следует обрисовать общую картину собаководства, указать на то, какие породы тогда существовали, дать общие данные об использовании и содержании этих животных. Ведь уже в античности породы по своему использованию делись на охотничьи, пастушьи, караульные и декоративные. Насколько нам известно, греки и римляне применяли для военных целей не каких-то специально выведенных собак, но те же породы, с которыми они охотились (Polyaen., IV, 2, 16; VII, 2, 1; Ael. Var. hist., XIV, 46). В частности, для боя использовали первую группу пород, тогда как для охраны военных объектов привлекали третью категорию*1.
От античности сохранилось более 150 названий пород собак - количество очень значительное, учитывая то, что сейчас на Земле существуют около 400 пород*2. Подчас до нас дошли только наименования пород (которые назывались по месту происхождения) без каких-то определенных характеристик. Рассмотрим сначала основные породы, чтобы выявить, какие из них использовались в военном деле.
Лексикограф конца II в. Юлий Поллукс, перечисляя наиболее благородные породы, называет (V, 37) лаконских, аркадских, арголидских, локридских, кельтских, иберских, каринских, критских, молосских, эретрийских, гирканских и индийских собак. Очевидно, что данный список, как и большая часть его сочинения "Ономастикон", составлен по греческим источникам классического и эллинистического времени. Тут отмечены, в основном, греческие породы: три пелопоннесские - из Лаконики, Аргоса и Аркадии, среднегреческая - локридская, островные - критская и эретрейская, эпирская - молосская. Из европейских и ближневосточных варварских пород находим карийскую, каринскую, иберскую и кельтскую; с двумя последними античный мир близко познакомился на рубеже эр. Азиатские породы представлены гирканскими и индийскими собаками, хорошо известными уже Геродоту (VII, 187). Немного позднее, около 200 г., апамейский поэт Оппиан (Cyn., I, 368-375) дал более широкий перечень собак, рекомендуемых им для охоты: пеонийские, авзонийские, карийские, фракийские, иберийские, аркадские, аргосские, лакедемонские, тегейские, савроматские, кельтские, критские, магнетские, аморгские, египетские волопасы, локридские и молосские. Как видим, список шире, здесь прибавлены еще и породы, распространившиеся в римскую эпоху. Кроме того, автор присоединил к традиционным греческим породам еще и тегейскую из Пелопоннеса, аморгскую с одноименного острова в Эгеиде, магнетскую из Анатолии, а также италийскую (авзонийскую). Увеличился спектр варварских пород: северобалканские (фракийская и пеоний-ская), малоазиатская карийская, египетская и сарматская пастушья. Причем последняя является единственной принадлежащей кочевникам, остальные породы выведены для охоты оседлыми жителями, среди которых псовая охота была весьма популярна.
Можно сказать несколько слов и о специализации различных древних пород. Уже у Ксенофонта в трактате
Изображение на монете из Феста
"О псовой охоте" находим рекомендации по использованию конкретных пород собак. Так, на охоту на оленя он советует брать сильных и высоких индийских собак (Cyn., 9, 1), а для охоты на кабанов - индийских, критских, локрид-ских и лаконских (Cyn., 10, 1; ср. : Philost. Imag., I, 27). Карийские и критские собаки, выведенные в горных местностях, хороши были в выслеживании и преследовании (Arr. Cyn., 3, 1; 4; Ael. Nat. an., III, 2; ср. : Hygin. Fab., 189). Естественно, богатый грек отправлялся на охоту, беря с собой различные породы собак, предназначенные для разных целей. В I в. на кабанью и оленью охоту направлялись в сопровождении лаконских, критских и молосских собак. Первые две породы использовались как гончие и борзые, выслеживающие и гонящие зверя, третья - как борзая, бросающаяся на животное, когда оно уже было в поле зрения (Lucan., IV, 437-439; Senec. Phoed., 32-40)*3.
Экстерьер идеальной собаки рисует нам римский энциклопедист М. Теренций Варрон (116-27 гг. до н. э. ). Он описывает внешность благородных сторожевых и пастушьих собак следующим образом (Var. De re rust., II, 9, 3-4): "Видом должны они быть красивые, крупные, с карими или серо-желтыми глазами, с симметричными ноздрями, с губами черноватого или красноватого цвета, причем верхние не должны быть ни вздернуты кверху, ни свисать вниз; с короткой нижней челюстью, из которой немного торчат справа и слева два клыка; лучше, если верхние зубы растут прямо и не выдаются вперед, остры и покрыты губой; голова большая, уши большие, висящие; загривок и шея толстые; промежутки между суставами на лапах большие; бедра прямые, вывернутые наружу; лапы большие и широкие, которые на ходу глядят в разные стороны, пальцы раздельные; когти твердые, кривые, подушечки не твердые, словно роговые, а вздутые и мягкие; зад поджарый; хребет не торчащий и не вогнутый; хвост толстый; лай густой и низкий, зев широкий; масть лучше всего белая, потому что ее легко различить в потемках; общий облик, как у льва" (пер. М. Е. Сергеенко). Это - общее описание, которое, очевидно, соотносится с рекомендуемыми Варроном породами: лаконской, эпирской и саллентийской (Калабрия). Причем последнюю пастушью породу находим только у этого автора*4. Само же описание походит на ту породу, которая считалась эпирской. У Варрона собака служит и простым помощником пастуха, и защитником стада от диких зверей. Причем при одном пастухе достаточно одной собаки (Var. De re rust., II, 9, 16).
Как мы видим, в античности существовало большое количество пород, считавшихся благородными. Какие же из них считались лучшими в римское время? Уже на Самосе при тиране Поликрате (538-522 гг. до н. э.) существовали молосские и лаконские собаки (Athen., XII, 540d). Аристотель в "Истории животных" останавливается лишь на двух греческих породах, лаконской (VI, 20, 134-141) и молосской (IX, 3). Т. Лукреций Кар (V, 1063-1073) в своей поэме "О природе вещей" сравнивает речь человека с интонациями молосской собаки, поскольку она была наиболее известной читателям. Знаменитый римский поэт П. Вергилий Марон в последней трети I в. до н. э. рассматривал как лучшие спартанскую и молосскую породу, которые являлись хорошими сторожами и охотничьими псами (Verg. Georg., III, 404-405). Его не менее известный современник Кв. Гораций Флакк (Epod., 6, 5-6) считает эти же породы хорошими пастухами. Их же рекомендовал как наиболее подходящих для охоты и автор конца III в. М. Аврелий Олимпий Немесиан из Карфагена (Nemes. Cyn., 106-113):

Выбери тогда легкого в беге и легкого в возращении
или рожденного в Лакедемоне, или в молосском селе
пса не низкого рода. Пусть он будет от древних кровей,
пусть будет от возвышенных,
и пусть он красиво влечет под широкой грудью
из ребер, под наклоненным хвостом свой большой корпус,
который понемногу назад связывается сухим животом;
с сильной достаточно широкой поясницей
и раздвинутыми ляжками,
и у которого очень мягкие качающиеся на бегу уши.

Римский рельеф из дворца Спады в Италии, показывающий близнецов Амфиона и Зета. Здесь же представлена собака (возможно, лаконская).
Следовательно, на протяжении всего этого времени, вплоть до поздней античности, данные породы считались лучшими. Итак, для охоты и охраны скота на пастбищах предпочитали использовать две основные породы собак, лаконскую и молосскую.
Остановимся на характеристике данных пород немного подробнее. Лаконская порода, получившая свое названия от южнопелопоннесской области Лаконика, была хорошо известна уже грекам. У последних эпитет собаки "лаконская" употреблялся столь же часто, как и критский лук, ливийские львы и армянские тигры*5. Эту породу упоминает уже в первой половине V в. до н. э. Пиндар (frg. 106). Она являлась, по преимуществу, охотничьей, гончей, имеющей чуткий нюх (Soph. Ajax, 8) и хорошо выслеживающей зверя (Xen. Cyn., 10, 4). Каллимах в середине III в. до н. э. отмечал, что киносурские (= лаконские)*6 собаки с их быстрым бегом затравливают лань и зайца, умело находят логово дикообраза и идут по следу оленя и косули (Callim. Gymn., III, 94-97). Широко использовали лаконцев и в римскую эпоху (Senec. Phoed., 35; Sil. Ital. Pun., III, 295). Известны "стройные лакены" даже на закате античного общества в V в. (Claud. Cons. Stil., III, 300). Аристотель (Hist. an., VIII, 28, 167; Poll., V, 38) считал лаконскую породу помесью лисы и собаки. Подобный тип собак Ксенофонт называет лисьим (Xen. Cyn., 3, 1). Видимо, такое представление возникло не только от экстерьера собаки, но и от ее окраса, обычно рыжего (Horat. Epod., 6, 5). Немецкий исследователь В. Рихтер полагал, что данная порода являлась помесью дога*7. Возможно, лаконца мы видим на рельефе из дворца Спады, представляющего мифологических близнецов Амфиона и Зета*8.
Представителями другой не менее знаменитой греческой породы являлись молоссы, названные так по наименованию одного из основных племен Эпира. Эта порода собак первоначально использовалась греками, а позднее перешла от них к римлянам. Первоначально, вероятно, молосс был охотничьей и (или)
Молосс. Римская мраморная статуя из Флоренции.
пастушьей собакой, отличающейся мертвой хваткой. Не случайно же Клавдий Элиан в "Истории животных" (III, 2) отмечал, что "молосс наиболее из собак отважен". Уже Аристотель (Hist. an., IX, 1, 3) рекомендовал использовать молоссов как охранных и охотничьих собак, выделявшихся из прочих пород своей храбростью и величиной тела. Элиан также отмечает красоту и рост молосса (Ael. Nat. an., XI, 20; ср.: Colum. De re rust., VII, 12). В городах молоссов использовали как сторожевых собак (Aristoph. Them., 416; Propert., IV, 8, 24; Claud. De cons. Stilich., II, 214-215). Даже на закате античного мира Клавдий Клавдиан упоминает молоссов как самых обычных собак (Claud. Cons. Stilich., II, 214-215; III, 293; In Ruf., II, 420). Иногда исследователи считают, что существовало два отдельных вида этой породы: более крупные пастушьи эпирские и охотничьи молосские, имеющие меньшие размеры*9. Однако, в источниках не проводится никакого различия между этими двумя породами, за исключением сообщения Никандра из Колофона, различающего мифологическое происхождение эпирских собак из Хаонии и из Молоссии (Poll., V, 38). Вероятно прав Э. Куни, рассматривающий их как одну породу*10. Хотя, очевидно, что молоссы внутри породы имели различные подвиды, различающиеся по времени и месту их появления. В целом, как отмечает немецкий исследователь истории животных Отто Келлер, собака из Эпира представляла собой короткомордого дога с небольшими согнутыми вниз ушами*11. Рим-ский агроном I века Л. Юний Модерат Колумелла (De re rust., VII, 12) говорит о черном окрасе у данной породы. Считается, что молоссы были предками догообразных мастифов, от которых, в свою очередь, произошли булленбейцеры*12. Вероятно, молосса представляет римская мраморная статуя из Флоренции*13. Ведь эта собака похожа на льва, а, как мы помним, Варрон сравнивает рекомендуемую им собаку именно с "царем зверей", хотя он не упоминает при описании экстерьера собаки гривы. По-видимому, также молоссов мы видим на монетах из северо-западной Греции: серебряной из Молоссии, бронзовой из Эпира и на бронзовой монете и серебряном статере из Аргоса Амфилохийского*14.
Теперь посмотрим, по каким признакам отбирали собак и как их содержали. В целом, по поводу окраса охотничьей собаки Ксенофонт замечал (Cyn., 4, 7-8): "Цвет шерсти не должен быть совершенно рыжий или совершенно черный или белый: одномастность есть признак диких зверей, а не настоящей породы. Красноватая или черная масть должна иметь белые пятна на передней части головы, белая - красноватые" (пер. Г. А. Янчевецкого). С другой стороны, страстный любитель псовой охоты Флавий Арриан (Cyn., 6, 1) призывал не пренебрегать собаками одной масти, черной, рыжей или белой. Таким образом, видимо, эти три окраса в античное время и были основными.
Относительно выбора пола собаки единого мнения не было. Так, сука считалась быстрее кобеля, но последний был более выносливым (Arr. Cyn., 32, 1). Известный историк, а также страстный любитель псовой охоты Флавий Арриан отмечал, что кобель сохраняет резвость до десятого года, а сука до пятого (Arr. Cyn., 32, 2).
Сторожевая собака. Римская мозаика из Неаполя. Внизу надпись CAVE CANEM -
Иногда пастушьих собак холостили, считая, что тогда они не уйдут от стада, иногда этого не делали, полагая, что после кастрации они будут менее злы (Var. De re rust., II, 9, 14). Сукам, чтобы не испортить породу, Ксенофонт рекомендует повязывать широкие пояса с остриями (Cyn., 6, 1).
Даже пастушьим собакам рекомендовалось иметь особый ошейник melium ("лучший"), который с внешней стороны был утыкан гвоздями, а с внутренней - обтянут мягкой шкурой. Он защищал собаку от укусов диких зверей (Var. De re rust., II, 9, 15). Еще Ксенофонт (Cyn., 6, 1) советовал делать ошейник широким, а поводок - с петлей для руки. Если привязанное животное грызло ремень, то его заменяли на железную цепь (Arr. Cyn., 11. 1). Переходя к тренингу охотничьих собак, можно указать, что уже в возрасте 11 месяцев кобеля приучали к виду зайца (Arr. Cyn., 25, 1-2), но выводили на охоту только с двухлетнего возраста (Arr. Cyn., 26, 1). Арриан рекомендовал при обычных условиях держать животное на привязи и выгуливать четыре раза в день (Arr. Cyn., 12, 1). В качестве поощрения следовало называть слова благодарности вместе с именем животного: "Хорошо, о, Кирра; хорошо, о, Бонно; прекрасно, о, Хорме". При этом собаку почесывали за ушами или даже целовали в голову (Arr. Cyn., 18, 1).
Клички собакам давали короткие, исходя из их окраса и привычек, целей использования или каких-то аналогий. Арриан, упоминая о том, как делался выбор клички, сообщает, что выбирали уже существующие имена или же сами придумывали их (Arr. Cyn., 31, 2). Его предшественник и образец для подражания Ксенофонт (Cyn., 7, 5) дает целый список коротких благозвучных имен, которые он рекомендует давать собакам. Колумелла (De re rust., VII, 12) рекомендовал давать даже сторожевым и пастушьим собакам клички охотничьих псов из двух-трех слогов (ср. : Arr. Cyn., 31, 2)*15. Ксенофонт (Cyn., 7, 5) приводит 47 кличек, Овидий называет 37 кличек собак, принадлежащих страстному охотнику Актеону (Ovid. Met., III, 206-233), Гигин приводит даже 52 клички этих собак, из которых 25 принадлежали кобелям, а 27 - сукам (Hygin. Fab., 181). К примеру, Вергилий в выполненных в эллинском колорите "Буколиках" дает греческие клички упоминающимся тут собакам: пастушьей суке - Лициска (III, 18: Lycisca - "волчица"), а сторожевому кобелю - Гилакс (VIII, 106: Hylax - "лающий"). Действительно, римляне зачастую давали своим собакам греческие клички*16.
Очевидно, ассортимент собачьего корма напрямую зависел от достатка хозяев, времени года, плодородности местности. Так, Варрон (De re rust., II, 9, 9) рекомендовал кормить собаку достаточно хорошо, ячменным хлебом, покрошенным в молоко, отваром из костей и самими неразмельченными костями. Колумелла (De re rust., VII, 12, 10) предписывал более скудный рацион собакам, пастушьей - ячный хлеб в сыворотке, а сторожевой - пшеничный хлеб, накрошенный в бобовую похлебку. Позднее, в первой половине II в., Арриан (Cyn., 8, 1) считал лучшим кормом пшеничный или ячменный хлеб и воду, а также отвар от жирной говядины. В жару животное предписывалось поить яйцом, предварительно засунув его ей в пасть (Arr. Cyn., 13, 2). Беременной собаке рекомендовался ячный, а не пшеничный хлеб (Varro. De re rust., II, 9, 11). Ощенившейся же суке Арриан советовал давать испеченную в золе и растертую, словно ячмень, говяжью печень (Arr. Cyn., 8, 1). Вергилий предлагал вскармливать лаконских и молосских щенков жирной сывороткой (Verg. Georg., III, 406: serum pingue). При этом Арриан (Cyn., 13, 1-2; ср. : 14, 3) рекомендовал зимой кормить собаку вечером, а летом (поскольку день дольше) еще и утром, тогда ей можно дать соленое сало.
Теперь, после разбора некоторых моментов воспитания и содержания собак, обратимся непосредственно к службе собак. В работах, написанных кинологами, можно встретить утверждения типа: "Молосских догов широко использовали римляне в военных действиях против различных племен Центральной и Западной Европы"*17. Чтобы верифицировать данное положение, обратимся к источникам. Наибольшее значение при этом имеет античная письменная традиция, тогда как информация репрезентативных памятников носит вспомогательный характер, поскольку на ней нет подписей, информирующих нас о том, кто тут изображен. Можно сразу же отметить, что в сохранившихся до нашего времени источниках в описании боевых действий нет упоминаний об использовании римлянами собак непосредственно в сражении.
О значении бойцовых качеств собаки в античном мире сообщает римский энциклопедист Плиний Старший (Plin. N. h., VIII, 142): "Сражается против разбойников за господина собака, получает и наносит удары, но от его тела не отступит; отгоняет диких зверей". В частности, в античной литературе приводится следующий случай с трупом одного римлянина. Клавдий Элиан рассказывает (Ael. Nat. an., VII, 10): "Считается - и это очевидно, - что у собак существует непреодолимая любовь к содержащим их. В какой-то из гражданских войн в Риме Кальба Римлянин () был заколот, однако ни один из врагов этого человека не мог отрубить ему голову (хотя многие устраивали состязание за этот трофей), прежде, чем они не убили стоящую около трупа собаку, выращенную им, ведь именно из-за любви она спасала и сражалась за павшего, словно соратник и отличный спутник, являвшийся его другом до конца" (также см. : Plut. Soler. an., 13, 7 = Moral., 969d; Tzezt. Chiliad., IV, 232-234). Кем был этот человек, неясно. Может быть, императором Гальбой? Но у Иоанна Цеца он назван стратегом, однако, возможно, это не terminus technicus, а простое наименование командующего войсками (Tzezt. Chiliad., IV, 232)18. Если это был Гальба, то событие относится к 69 г. Хотя надо отметить, что в других рассказах о гибели ехавшего в паланкине Гальбы от толпы преторианцев этот эпизод не упоминается (Tac. Hist., I, 41; Suet. Galb., 19-20; Plut. Galb., 26-27). Подобная же история о верности собаки, охранявшей труп хозяина, относится и ко времени царя Пирра (Plut. Soler. an., 13, 8-9 = Moral., 969d-e; Ael. Nat. an., VII, 10; Tzezt. Chiliad., IV, 211-220). Встречались случаи подобного рода и в Новое время. Так, после победы над австрийцами при Бассано (1796 г. ) Бонапарт заметил на поле боя собаку, которая охраняла тело своего павшего хозяина*19.
Естественно, что римляне с их любовью к гладиаторским боям не могли не использовать собак в период империи в venationibus - в травлях диких зверей в амфитеатре (Martial. Epigr., XI, 69; ср. : Claud. De cons. Stil., III, 298-301)*20.
Насколько нам известно, собственно в военном деле собаки использовались римлянами в функциях аналогичных их обычному применению: охрана объектов и выслеживание. Впрочем упоминаний и о таких случаях сохранилось весьма немного.
Так, консул 231 года до н.э. Марк Помпоний получил для ведения боевых действий недавно присоединенную (в 238 г. до н.э.) Сардинию*21. Если прибрежная часть острова была покорена, то центральные горные районы не были подчинены и местное население, ведя войну партизанскими методами, пряталось в подземных жилищах в горах, покрытых лесом (ср. : Diod., V, 15, 4-5). Тогда Помпоний выписал из Италии собак-следопытов, чтобы найти убежища туземцев. Вот как описывает этот эпизод византийский историк Иоанн Зонара (Hist., VIII, 18d): "Марк Помпоний получил Сардинию и узнав, что многие из них [= сардов] спрятались в трудноотыскиваемых лесных пещерах, - а он не мог их найти, - призвал из Италии чутких собак, посредством которых он, найдя дорогу, захватил много людей и скота". Таким образом, мы ясно видим, что при римской армии не было специальных, даже охотничьих собак, которые могли бы найти беглецов. Собак-следопытов пришлось выписать из соседней Италии. Они-то и нашли горные тропинки к убежищам местных жителей. Эти животные были либо какими-то специально обученными для поиска людей (беглых рабов?) псами, или же они являлись обычными охотничьими собаками. Подобный способ вылавливания убежавшего противника не был уникальным. Таким образом действовали и македоняне (356 г. до н. э. ) в поисках прятавшихся в лесистой местности горных фракийцев, которых искали "охотничьи собаки" (Polyaen., IV, 2, 16), а позднее испанские конкистадоры так вылавливали индейцев.
Другое, более позднее, свидетельство об использовании собак в военном деле - это сообщение римского писателя Флавия Вегеция Рената, преподнесшего свое сочинение "Эпитома военного дела", императору около 386/387 г. *22 Вегеций, согласно военной практике, рекомендует для предотвращения внезапного нападения врага в кастеллах лимеса привязывать собак с чутким обонянием (Veget. Epit., IV, 26): "Обычай также ввел следующее: чтобы содержались на башнях очень энергичные и чуткие собаки, которые первыми почуят приближение врагов по запаху и лаем это обнаружат". Поскольку сочинение Вегеция, как он сам указывает (Epit., I, 8; IV, 30), базировалось на трудах писателей прошлого, то эта рекомендация могла быть переложением более древнего обычая*23. Так, уже автор IV века до н. э. Эней Тактик (Aen., 22, 14) рекомендовал в зимние темные ночи привязывать с наружной стороны стен приученных к ночной охоте собак, которые своим лаем обнаружат вражеского лазутчика или перебежчика. Как видим, хотя способы употребления собак у Вегеция и Энея похожи, но есть и существенные различия в целях использования: в первом случае - предотвратить неожиданное нападение врагов, а во втором - обнаружить разведчиков и перебежчиков. Даже если предположить, что Вегеций руководствовался при написании данного пассажа непосредственно советом самого Энея или почерпнул его из какого-то автора-посредника, то он все же говорит о своей собственной военной необходимости, приспосабливая ее к своим обстоятельствам.
Сложно сказать, исполнялась ли рекомендация Вегеция. Обычно ведь рекомендуется то, чего нет. Иначе зачем советовать то, что все и так делают? С другой стороны, рекомендация, судя по ссылке на обычай, базировалась на реально существовавшей практике. Английский исследователь римского военного дела Майкл Бишоп в послании на военно-историческом подписном листе De re militari от 7 декабря 1999 г. заметил, что ему не известны находки какой-нибудь собачьей конуры в раскопанных римских фортах. Однако, нет ничего невероятного в предположении о том, что римляне использовать собак при охране лимеса, содержа их в кастеллах*24. Хотя на колоннах Траяна и Марка Аврелия укрепления границы представлены без изображений собак и их будок, но нам известно, что собаки широко применялись и для охраны частных жилищ, и для защиты общественных зданий, в частности, храмов (Plut. Solert. an., 13, 11 = Moral., 969; Ael. Nat. an., XI, 3; 5; Philost. Apol. Thyan., VIII, 30, 2). Так, на Капитолии храм Юпитера охраняли собаки. Это было как во время нашествия галлов (390 г. до н. э. ), так и позднее на рубеже III-II вв. до н. э., когда П. Сципион Африканский ходил по ночам советоваться с богом в это святилище; в I в. до н. э. собак на Капитолии также выпускали на ночь для охраны от воров (Liv., V, 47, 3; Cicer. Pro Sext. Rosc., 56; Aul. Gel., VII, 1)*25. Еще в 536 г. византийский полководец Велизарий, осажденный готами в Риме, для безопасности высылал на ночь перед рвом города воинов, в основном, мавров, с собаками, которые должны были предотвратить возможные сношения ненадежных римлян с врагами (Procop. Bel. Goth., I, 25, 17). Таким образом, собак использовали для охранной службы.
Французский исследователь Э. Куни полагал, что во время Маркоманнских войн (167-180 гг.) римляне использовали больших боевых собак*26. Данное предположение базируется на прорисовке в итальянском издании И. П. Беллори одного рельефа с колонны Марка Аврелия в Риме*27. Однако даже по этой прорисовке видно, что рельеф сохранился очень плохо, а представленная тут пара "собак" по своим размерам, скорее, напоминает львов или лошадей. Данное место на фотографическом воспроизведении рельефов колонны в издании 1896 года настолько попорчено, что абсолютно ничего разобрать нельзя*28. Кроме того, нельзя с уверенностью сказать, сам ли И. П. Беллори реконструировал данное изображение или в начале XVIII века фигуры еще можно было разобрать. Однако, даже если это собаки (что, однако, маловероятно), то и тогда они изображены не в батальной сцене, они просто стоят в мирной обстановке. Впрочем, более вероятно, это все же были лошади, которые на рельефах скачут по соседству с этим изображением*29.
Таким образом, можно присоединиться к традиционному мнению о том, что римляне не использовали собак непосредственно в бою*30. Вместе с тем, воины империи, очевидно, использовали сторожевых собак при охране важных государственных объектов и, возможно, для стражи лимеса. Для этого выбирали особенно злобных сторожевых собак. Скорее всего, использовались собаки-следопыты и для поиска беглецов*31. Это все, что мы можем сказать об использовании собак в военном деле римлян, согласно античным источникам.

А. К. Нефёдкин

Источник: http://animalworld.com.ua/news/news_571

 Отправлено: 16.10.16 00:33. Заголовок: История происхождени..

История происхождения собаки

Вступая на зыбкую почву теорий и догадок, основанных на скудных доказательствах и фрагментарных находках, сразу разочаруем тех, для кого важны только факты: их пока очень мало. Даже происхождение слова собака остается неясным – то ли от скифского «spaka», то ли от древнего парси «sabah», то ли от славянского «со боку», то есть сбоку. Кем были предки собак? Как и кто кого одомашнил? С какой целью? Одна версия любопытнее другой, и все они частично подтверждены археологами и генетиками. Около 50 млн. лет назад планету населяли миациды, от которых, предположительно, произошли все известные хищные млекопитающие. Это были небольшие зверьки, чем-то похожие на куниц: удлиненное гибкое тельце, длинный хвост, острые зубки, а главное – большой мозг, что говорит о высоком уровне интеллекта. И только спустя 35 млн. лет потомки миацидов приобрели черты, схожие с современными собаками (а так же лисами, медведями и т.д.).

Сколько волка не корми…

Буквально пару десятков лет назад теория происхождения собаки от волка считалась наиболее вероятной. Ученые, пытающиеся ее опровергнуть, не воспринимались всерьез. А как иначе? Волки и некоторые древние, «примитивные» породы собак, очень схожи и внешне, и социальным устройством стаи. Генетически – почти копия друг друга. Собаки и волки способны приносить общее потомство, и иногда спариваются в естественных условиях, без участия человека.

Но последние археологические находки и научные эксперименты почти полностью отрицают «волчье» происхождение собак. Почему? Загибаем пальцы:

Многочисленные попытки получить новый вид, скрещивая собаку и волка, провалились. Гибриды (вплоть до 16 поколения) остаются гибридами – истеричными, антисоциальными, пассивно-агрессивными;
Черепа древних собак разительно отличаются от черепов древнего волка, когда по логике они должны быть схожими даже больше, чем сегодня;
По сей день волка невозможно одомашнить. Приручить, имея определенные знания – да, но одомашнить – невозможно.
Если собака произошла от еще более диких, древних волков, как люди сумели за столь короткий промежуток (в сравнении с историей планеты) так тесно подружиться с этими животными?;
Если происхождение собаки от волка действительно было бы истиной, почему современные собаки уступают волкам физиологически? Человек, одомашнивая любое животное, делает его лучше, это выгодно. Домашние куры несутся лучше диких, коровы дают больше молока, лошади выносливее диких предков. В процессе доместикации происходит примитивная селекция, отбор лучших производителей, который непременно приводит к тому, что одомашненное животное становится лучше, больше, сильнее, мясистее (от кого что требуется). А собака, при равных условиях (вес, сложение, степень агрессии и т.д.) уступает волку;
И, наконец, недавно выяснилось, что собака с точки зрения генетики ближе к койоту, а не к волку. Кстати, именно койоты и шакалы могут в «голодный год» подойти к селению и крутиться неподалеку, явно выпрашивая подачку или воруя отходы. По одной из теорий (небесспорной), так вели себя предки собак. А вот волк не станет выискивать отбросы. Скорее стая нападет на людей, посчитав их легкой добычей.

Предок или предки?

Ранее считалось, что история происхождения собаки восходит к единственному виду, от которого произошли все современные породы. Эта теория говорила в пользу «волчьего» прошлого. Однако теперь многие ученые склоняются к тому, что собаки, несмотря на столь схожий генотип, происходят от нескольких доисторических видов.



На разных территориях находят фрагменты скелетов доисторических собак, которые относятся примерно к одному периоду, но сильно отличаются размерами, строением и другими параметрами;
ДНК ездовых собак севера имеет большое сходство с ДНК динго, что отличает их от всех других пород. А это уже как минимум два предка. И, кстати, сходства с полярными волками меньше, чем с динго. Почему? Собак привезли с собой? Почему северяне не одомашнили местных волков?;
Изучая происхождение пород собак, зоологи проводили многочисленные исследования по межпородному скрещиванию. Результат оказался удивительным: все метисы очень похожи друг на друга, внешняя разница стирается. Это означает, что имея однообразный материал (единого предка), люди не смогли бы вывести столько пород. В конце концов, собаки стали бы походить друг на друга, отличаясь лишь размерами и цветом шерсти, разница исчезла бы.

Кто кого?

Нет единого мнения и на счет того, как происходил процесс одомашнивания. Кто был инициатором – человек или доисторическая собака? Кому было выгоднее это сотрудничество? Ведь происхождение собаки настолько древнее, что она успела «отметиться» близ людских стойбищ задолго до начала доместикации. Если одомашнивание началось около 12000 лет назад, то взаимовыгодное сотрудничество – около 35000 лет назад. Люди той эпохи жили впроголодь, вели кочевой образ жизни и вряд ли превосходили ловкостью и силой диких предков собаки. Кстати, этот факт опровергает теорию о том, что собака пришла к людям за «подачкой». Доисторические предки собак были сильнее, и явно охотились успешнее. А люди выживали, обгладывая кости до блеска. Вряд ли человек стал бы кормить животное. Отбросы? Да их и не было, съедалось все. Да и зачем выносливому превосходному хищнику что-то выпрашивать? Оставим дебаты любителям поспорить и обратим взор на группу ученых, которые, по логике вещей, выдвигают наиболее правдоподобную теорию.

Итак, доказано, что одомашнивание началось почти одновременно на различных территориях планеты. А потому происхождение домашней собаки не может объясняться единственным событием. Скорее всего, люди одомашнили собак разными путями:
В горных районах находят останки доисторических собак, которые, судя по всему, жили в пещерах. В этих же пещерах селились люди, прячась от холода и крупных хищников. Собаки занимали небольшие ниши с низкими потолками, люди – более просторные «комнаты». Собаки – территориальные животные, и не покидали насиженных мест. Люди, оценив выгоду соседства (своеобразная «сигнализация», а в голодное время – пища), не стали прогонять собак;
В равнинной местности, изобилующей живностью, люди наблюдали за тем, как собаки охотятся в стае. Некоторые ученые считают, что люди даже учились у собак выслеживать, загонять и убивать крупную добычу. Постепенно обе стороны пришли к мнению, что совместная охота куда безопаснее и продуктивнее;
Убив суку, человек брал щенков в стойбище: в качестве забавы для детей, в качестве пищи. Если охота была удачной (т.е., если пищи было достаточно), щенки имели шанс вырасти и жить неподалеку, самостоятельно охотясь, но возвращаясь на свою территорию. А зачем людям гнать бдительного сторожа?
Дальше – проще. Люди эволюционировали, а вместе с ними менялись и собаки. Одомашнили овец – потребовались охранники, способные прогнать волков и других хищников. Затем и пастухи, навострившиеся управлять стадом. Оседлый образ жизни – сторожа и защитники, зубами отстаивавшие территорию. Доказано, что те племена, которые водили тесную дружбу с собаками, были успешнее и жили сытнее племен, не обзаведшихся четвероногими спутниками. Собака играла и играет огромную роль в жизни человечества. Ее нельзя поставить в один ряд ни с одним другим животным. Но, как и происхождение слова собака, история наших лучших друзей и помощников пока остается тайной. Был ли общий предок у собаки и волка? Наверняка.

Произошли ли собаки от волка? Крайне сомнительно. Скорее всего, существовал некий вид, от которого в ходе эволюции произошло несколько очень схожих видов, близкородственных, но имеющих отличия. Вероятно, многие из них вымерли. Более удачливые и стали предками современных собак.

Источник: http://vashipitomcy.ru/publ/sobaki/interesnoe/istorija_proiskhozhdenija_sobaki/24-1-0-332

 Отправлено: 16.10.16 14:28. Заголовок: Отрицательные послед..

Отрицательные последствия одомашнивания

Наряду со всеми плюсами доместикации, следует признать, что изменения происходящие в геноме домашних собак, не всегда положительные. Прежде всего в этом процессе страдает здоровье животных. И причины этому следующие:

1. В основе всех изменений одомашниваемых диких животных лежит отбор, производимый исключительно по воле человека.
2. Наиболее важным признаком, приведшим к ключевым изменениям одомашниваемых животных, является успешность их размножения в антропогенных условиях.
3. У одомашниваемых животных резко усиливаются темпы и размах изменчивости по самым разным признакам.
4. В ходе доместикации регистрируется появление новых признаков, не встречавшихся в прежней эволюционной истории, но гомологичных по своему характеру с ранее одомашненными видами.
5. Появление эффекта ювенилизации развития, проявляющейся в сохранении во взрослом состоянии признаков, свойственных молодым растущим особям. Такое сохранение ювенильных признаков у взрослых особей в биологии называют неотенией.
6. У одомашниваемых животных появился так называемый «доместикационный синдром» – чрезмерное развитие у них некоторых полезных для человека признаков (Hammer 1984). Несмотря на относительно короткие по эволюционным меркам временные сроки, разводимые в неволе животные значительно отличаются по структуре опушения, окраске шерсти, размеру тела и морфологически от своих диких прародителей. Большинство признаков домашних собак, так ценимых человеком, в естественных условиях - бесполезны, более того, даже вредны. В литературе, особенно зарубежной, признаки или их выраженность, по которым одомашненные виды отличаются от диких, называют «признаками, обусловленными доместикацией»
7. У одомашненных животных утрачивается сезонность размножения, исчезает зависимость от фотопериодических условий, отсутствует приспособленность к определенному ритму суточной активности.

В качестве дополнительной литературы, статья о сельскохозяйственных животных - Какие изменения произошли у домашних животных в процессе одомашнивания?

 Отправлено: 21.11.16 02:47. Заголовок: ...

.

 Отправлено: 21.12.16 13:55. Заголовок: ...

.

 Отправлено: 21.12.16 13:55. Заголовок: ...

.

 Отправлено: 21.12.16 13:55. Заголовок: ...

.

 Отправлено: 21.12.16 13:56. Заголовок: ...

.

 Отправлено: 27.12.16 03:21. Заголовок: ...

.

 Отправлено: 27.12.16 03:21. Заголовок: ...

.

 Отправлено: 22.09.17 23:21. Заголовок: ...

.

 Отправлено: 22.09.17 23:22. Заголовок: ...

.

 Отправлено: 22.09.17 23:25. Заголовок: ...

.

 Отправлено: 23.09.17 01:03. Заголовок: ...

.

 Отправлено: 02.11.17 07:05. Заголовок: ...

.

 Отправлено: 02.11.17 07:05. Заголовок: ...

.

 Отправлено: 02.11.17 07:06. Заголовок: ...

.

 Отправлено: 02.11.17 07:06. Заголовок: ...

.

 Отправлено: 02.11.17 07:06. Заголовок: ...

.

 Отправлено: 15.01.18 18:19. Заголовок: ...

.

 Отправлено: 15.01.18 18:19. Заголовок: ...

.

 Отправлено: 15.01.18 18:19. Заголовок: ...

.

 Отправлено: 15.01.18 18:19. Заголовок: ...

.

 Отправлено: 15.01.18 18:20. Заголовок: ...

.

 Отправлено: 18.01.18 05:37. Заголовок: ...

.