Отправлено: 21.03.07 15:01. Заголовок: Просто ДРУЗЬЯ ( лучше не скажешь ).
Думаю, что эта тема привлечёт чьё-нибудь внимание ?! Публикации сохранились у меня очень старые и не очень. В основном про овчарок ( но не только про них ).
Пост N: 1921
Зарегистрирован: 04.02.07
Откуда: Россия
Отправлено: 13.09.07 13:25. Заголовок: Re:
Ойдан, или Миссия в Афганистане ZOO-бизнес № 5-2006
Январская погода в Афганистане капризно-дождливая: сначала дует ветер, высушивая землю, потом несколько суток — пыльно-песчаные бури, затем еще пару суток — дождь как из ведра, а далее все повторяется сначала. Такова погода на относительно равнинной местности — Шеберган, Мардион, Андхой. Несколько раз мы выезжали в город, и я увидел, как выглядит местное население — мужчины в чалмах, халатах и галошах (зачастую на босу ногу); женщины в паранджах смотрят на окружающий мир сквозь сеточку, их лиц не видно. Город — грузовые и легковые авто, лошади, верблюды, ослы, шум базарной толпы. Открытые двери магазинов и мастерских. Дети машут нам руками, солдаты в ответ улыбаются и приветствуют взмахами рук детей и взрослых. В этом хаосе не поймешь, кто друг, кто враг: нужно быть постоянно начеку. Здесь я впервые увидел, что дрова продают на вес, как у нас овощи или фрукты. Дети на улицах не просто гуляют, а зарабатывают, разнося воду, товары и помогая взрослым в магазинах и мастерских. Зрелище города поразило меня, но признаков войны я не обнаружил, пока мы не выехали на окраину города. По сгоревшим саманным домам видно, что здесь шли бои; остовы обгоревших грузовиков и БТР у обочины — не разобрать, наши или афганской армии. Во время первой поездки в город мы с Ойданом много смотрели по сторонам: все было для нас непривычно чужим — люди с оружием в военной форме; те, кто в халатах и чалмах — тоже вооружены… Нервное напряжение в ожидании нападения, обстрела или провокации (мы были предупреждены, что это возможно). Но в стране идет процесс национального примирения, поэтому мы должны не спровоцировать боевых действий. После встречи командиров с нашими военными советниками при афганской армии бронегруппа на максимально возможной скорости возвратилась в расположение мотоманевренной группы (ММГ). После обеда тренируем собак, при усадке щупами тщательно проверяем местонахождение мины или фугаса, обозначая их красными флажками с литерой «М». Попутно исправляем ошибки, допущенные нами и собаками, чтобы не повторить их при боевой работе: ведь не зря говорят, что сапер ошибается лишь один раз. Мне не нравится, что собак плохо кормят, но мои просьбы тыловики оставляют без внимания. На совещании пытаюсь объяснить начальнику ММГ, что собакам для ведения поисковой работы необходимо полноценное питание. Нехватка в организме животных витаминов, минералов и белков может повлиять на работоспособность, умение четко, быстро и правильно различать искомые запахи, т.е. мины и другие взрывоопасные предметы. Кормить собак стали лучше, но полностью того, что положено, не дают — приходится выпрашивать витамины у медиков. Участились выезды на охрану Джоркудукского газокомпрессорного комплекса. Оттуда газ качают в Союз, а «духи» хотя бы раз в месяц стараются подорвать трубопровод. Нам с Ойданом приходится обеспечивать прикрытие работы разведчиков: проверяем на наличие мин места встреч с информаторами. При проверке старой траншеи Ойдан сел перед растяжкой: установлена граната Ф-1, больше «сюрпризов» нет. Мы свою задачу выполнили. Работой Ойдана я доволен, все команды он выполняет с полуслова. Ночи пока очень холодные — даже в валенках и ватных штанах промерзаю до костей. Спасибо собаке — отогревает мне спину. Главное — ночь продержаться и не уснуть, а то можно не проснуться. Возвратившись из рейда в ММГ через трое суток, встречаем группу незнакомцев. Оказывается, прибыли в командировку на сорок суток сотрудники КГБ из московского управления, цель командировки — военная тайна. У комитетчиков нет никаких знаков различия, воинских званий не называют, обращаются друг к другу только по имени-отчеству — серьезные ребята. Экипировка продумана, все подогнано. Вначале мы посмеивались, увидев, что на их автоматные и пулеметные стволы надетые презервативы, но… Мы закрывали стволы от попадания грязи и песка тряпками и гильзами от реактивных осветительных патронов. Для того, чтобы открыть огонь, нам приходилось вытаскивать тряпки или снимать гильзы, чтобы стволы не разорвало. У группы из КГБ этой проблемы нет: через презервативы песок и грязь в каналы стволов не попадают, а при стрельбе пуля легко срывает это защитное средство. Больше мы над комитетчиками не подшучивали. После рейдов отдыхаем, стираем одежду, тренируемся — серая обыденность. Тоска зеленая берет, когда смотришь на унылые пустынные пейзажи. Ночью в городе опять слышна стрельба, нити трассирующих пуль прошивают темень, взрывы, что-то горит, кто-то против кого-то воюет… Томительное ожидание почты. Теперь я понимаю, почему ребята так ждут писем — весточки из дома от родных и любимых, оттуда, где нет войны, где не стреляют, не убивают, не калечат, где существует Мир. Ойдан в такие минуты кладет голову мне на колени и смотрит в лицо, понимая мое состояние. Стоп, не грустить, идем работать. Собаку словно подменили: носится вокруг с громким лаем. Вот она, отдушина и защита от грусти-печали — Работа. А вечером, перед тем, как заступить на охрану ММГ, под гитарные аккорды Давида Мачавариани споем «…я тоскую по родной стране, по ее рассветам и закатам. На афганской выжженной земле спят тревожно русские солдаты». Прошел январь. Наметилась теплая погода с небольшими дождями. В небе можно наблюдать перелетных птиц, устремившихся в сторону Союза. Вчера нам сообщили, что скоро из Союза пойдут колонны с грузами для ММГ и продовольствием для местного населения. Я понял: для нас с Ойданом настанут жаркие рабочие дни. И действительно, через два дня нас отправили с бронегруппой на Андхой — там базировалась усиленная застава от нашей ММГ. Час на сборы, загружаю свои пожитки в БМП (боевую машину пехоты), размещаемся с Ойданом в десантном отделении. Захлопнулись люки, и колонна, лязгая гусеницами, двинулась в путь. Под шум и грохот, обняв собаку, я уснул. Проснулся от внезапно наступившей тишины. Открыв люк, выбираемся на свет Божий. Прибыли в Андхой: на первый взгляд — что-то типа крепости, по углам посты наблюдения, огневые позиции по четырем сторонам. Здесь нам предстоит служить дальше. Меня представили начальнику заставы Олегу Ивановичу Иванову, познакомили с заместителями: капитаном Георгием Викторовичем Расюком и старшим лейтенантом Беляевым. Провели в здание, которое служило одновременно и спальным помещением, и служебным для прапорщиков заставы (разделили двумя шкафами на рабочее и предназначенное для отдыха): в углу — «буржуйка», столы и скамейки, а за шкафами — кровати и тумбочки. Отвожу Ойдана в вольер. Сержанты уже приготовили кашу и, пока мой пес ест, осматриваю теперь уже мое хозяйство: пять вольеров, четыре собаки, кухня, полоса препятствий для собак, место для учебных минных полей. Мне рассказали, что застава расположена в зданиях бывшего кожевенного завода, но теперь здесь военный объект. Между столовой и учебным классом — огневая позиция минометов, на крышах зданий оборудованы огневые позиции, выложенные мешками с песком, для гранатометчиков и снайперов. Внутренний двор завода-крепости изрезан траншеями с ходами сообщения — все, как и должно быть в условиях войны: по ним даже при ракетно-минометном обстреле можно пройти на любую огневую позицию. Еще до обеда я получил оружие, патроны, гранаты, почистил и смазал свой АКС-74, снарядил патронами магазины — отныне автомат постоянно будет находиться у изголовья моей кровати. После обеда Олег Иванович Иванов организовал стрельбы, я проверил бой своего автомата и остался доволен кучностью попаданий. Со склада получил взрывчатку, зажигательные трубки, огнепроводный шнур, капсюля-детонаторы, укомплектовал сумку сапера. Ойдан ожидал меня возле склада. Назавтра до обеда предстояло проверить работоспособность собак на минных полях и заминированных дорогах, а сегодня я поставил саперам задачу подготовить учебные минные поля, заминировать четыре отрезка дорог, уточнил, какими боеприпасами и на какую глубину — с обязательным составлением схем минирования. К сожалению, на инженерном складе были мины только советского производства, а «духи» использовали еще и итальянские, китайские, немецкие, американские и британские. Различие между ними — в химическом составе взрывчатки, весе заряда. Мины могут иметь различные корпуса: металлические, пластмассовые, деревянные, тканевые (бывают и без корпусов); разнятся они и типом поражения (осколочное или фугасное), разновидностями взрывателей и т.д. Задача собак — знать, помнить, различать и обозначать эти опасные «игрушки», спасая людей от смерти и увечий. Опасная, ответственная и тяжелая это работа — искать и обнаруживать тщательно замаскированную в земле или зданиях смерть, поэтому вся надежда была на собак, их чутье. Пластиковые мины не может обнаружить ни один миноискатель — в них всего несколько граммов металла. Следующий день выдался солнечным, но ветреным. Первыми на минное поле вышли мы с собаками. Сначала я проверил в работе заставскую собаку, которая уже два года прослужила и пронюхала километры афганских дорог, имела опыт обнаружения душманских мин, побывала под обстрелами; Ойдан же под настоящими обстрелами еще не бывал. Сидя в пятнадцати метрах от минного поля, он внимательно смотрел, как работает соседка по вольеру. А она, наклонив голову к земле, двигалась зигзагом, сосредоточенно ища знакомые запахи взрывчатки. Усадка. Щупом проверяю правильность обнаружения. Есть! Втыкаю красный флажок, поощряю собаку: «Спасибо, умница, золотая!!!». Снова командую: «Ищи!». Пока дошли до конца участка — еще четыре усадки, и ни одной ложной. После завершения работы сверяюсь со схемой минирования — все точно: пропущенных мин и ложных сигналов нет. Перешли, уже с Ойданом, на второй участок: мой пес демонстрирует полнейшее внимание и сосредоточенность. Потянулись минуты поиска. Ойдан долго принюхивался, и я скорее инстинктивно почувствовал мину; через секунду — есть, усадка. Проверяю щупом — все правильно. Ставлю флажок, благодарю и поглаживаю пса. Проверяю свой участок до конца: еще две усадки — все правильные. Поощряю собаку и радуюсь за себя и за него: спасибо, друг, лицом в грязь не ударил, не опозорил. Рацион питания собак здесь почти такой же, как в ММГ. Чтобы проводить тренировки собак и быть уверенным, что на проводке колонн собаки будут работать безошибочно и не подведут, я должен что-то придумать. Но что? Нужно добавить в рацион мясо — а где его взять? Прошло несколько дней. Зачем-то я зашел в пустующую казарму. Переступил порог здания — и меня чуть не сшибла с ног стая голубей. Идея! Есть выход из тупика, есть мясо — пусть оно пока летающее, но оно есть. Поделился мыслями с капитаном Ивановым — начальник заставы разрешил отстрел птиц, но… Первая сложность в реализации задуманного — меры безопасности, ведь «охотиться» придется из автомата, а у него убойная сила большая… Четыре стены нашей крепости, кирпичные здания — пуля может срикошетить, а здесь люди на постах наблюдения… Как бы кого не убить. Еще одна сложность — голубя нужно бить только в голову, иначе пуля разорвет его. Каждое утро, открыв глаза, я брал у изголовья кровати автомат и выходил на охоту. Собаки кашу с голубятиной ели с удовольствием и работали, не пропуская ни итальянских, ни американских мин. Основательная подготовка к встрече и проводка колонн с грузами давала надежду на то, что подрывов на минах не будет. Подсыхали дороги, дни становились все теплее, чувствовалась весна, кое-где начала пробиваться трава. Меня вызывал начальник заставы и сообщил, что ко мне приехала невеста, велел собираться в Союз. От неожиданности я чуть не сел на собаку вместо скамейки. Радость передалась Ойдану — он бегал, прыгал, лаял, радовался за меня. Он был знаком с моей невестой, но не ревновал. Я отвел Ойдана в вольер, попрощался с ним. Получил инструктаж и список заказов — что кому привезти из Союза. Два БТР выдвинулись на прикрытие вертолетной площадки и заняли позиции, чтобы обеспечить посадку «бортов», не дать душманам их обстрелять. Десятки глаз через прицелы зорко всматривались в близлежащий кишлак, готовые свинцовым дождем уничтожить огневые точки моджахедов. Сначала мы услышали нарастающий рокот двигателей, потом со стороны пустыни вынырнула пара МИ-8. Один из них приземлился, подняв тучу пыли, мы помогли выгрузить продукты, почту, медикаменты, я запрыгнул в грузовую кабину, и через секунду бортмеханик захлопнул дверь. Рев моторов, дрожь корпуса, машина взмыла вверх, промелькнула под машиной наша крепость, мертвый кишлак… Впереди — граница и Союз. Долетели благополучно, из аэропорта на грузовике я добрался до погранотряда. Меня провели к начальнику политотдела — Вера сидела у него в кабинете. Мы вышли в коридор и только тогда обнялись и поцеловались — в тот момент самые счастливые и веселые. Потом бродили по городу, заходили в кафе, магазины, прошлись по рынку, купили продуктов, словом — радовались встрече, жизни, строили планы на будущее. Молодость и любовь — самое прекрасное время в человеческой жизни. Но три дня прошли очень быстро, и я засобирался обратно. Вера наготовила вкусной домашней еды, чтобы угостить друзей на «той стороне». Долетели, приземлились, быстро выгрузились — и «борты» ушли в сторону ММГ Шеберган. Встретились — как будто сто лет не виделись. Раздал письма, посылки; пока накрывали стол — сбегал за собакой (для него я тоже привез угощение). Я не ожидал, что Ойдан настолько соскучился: мгновение — и я лежу на земле, а пес радостно облизывает мое лицо. На следующий день — выезд в город. Три БТР выехало из ворот крепости, мы с Ойданом на головной командирской машине за башней на броне. Везем в афганскую школу книги, тетради, ручки, карандаши и прочие школьные принадлежности, выполняем гуманитарную миссию. При въезде в Андхой посты афганской милиции, нас не останавливают, только улыбаются и приветливо машут руками. Днем город живет обычной суетной жизнью: откуда-то пахнет пловом, открыты дуканы (магазины), работают мастерские, на базаре — бойкая торговля; ночами же — постоянные перестрелки, ракетные обстрелы, «духи» делают попытки взять город под свой контроль. Но с тремя афганскими батальонами не так-то просто разделаться. Да и мы помогаем: попросят поддержки, дадут координаты — наши минометчики всегда отличаются. Вот и школа — двухэтажное здание, побеленное известью, высокий глиняный забор закрывает первый этаж. Возле ворот нас встречают представители местной власти и учителя. Дети с любопытством выглядывают из-за спин взрослых, проявляют интерес, но ведут себя «по-взрослому», с достоинством. Мальчики здесь учатся отдельно от девочек: таковы мусульманские обычаи. Мы спешиваемся, Ойдан остается на броне и наблюдает за тем, что творится вокруг: он теперь «за главного» — охраняет наш БТР. Разгружаем гуманитарную помощь. Короткий митинг, вручаем детям то, что привезли — их радости нет предела. Теперь детишек очень интересует мой пес, но учителя подходить не разрешают. Ко всеобщей радости показываем с Ойданом простенькие цирковые номера и навыки послушания, чем вызываем восторг зрителей. Миссия завершена — прощаемся, уезжаем с чувством светлой радости от этой встречи. Возвратившись в крепость, получаем информацию о том, что вчера во время проводки колонны перед Андхоем при переезде через арык ризеншнауцер младшего сержанта Крупы обнаружил пластиковую «итальянку». Известие радует — значит, работает бородатый. Наступил и наш черед. К выезду все было готово заранее; получив инструктаж, занимаем места на броне. Вырулили на дорогу, выдерживая установленную дистанцию и, поднимая столбом пыль, двинулись в направлении города. Ждем доклада разведки; получив информацию о том, что дорога не минирована и «духов» поблизости нет, двигаемся дальше. Перед переездом через арыки останавливаемся: данные разведки — это хорошо, но переубедиться в достоверности информации не будет лишним. Начали работу, собака ведет себя невозмутимо: голова склонилась к земле, нос втягивает в себя пыль афганской дороги. Внимательно наблюдаю за работой Ойдана: пока нет ничего. Дошел до арыка, обнюхал берег. Вода мутная, проверяю дно щупом — чисто, обыскиваем противоположный берег и продвигаемся дальше по дороге. Мин, слава Богу, нет. Ойдан облизывает нос — теперь он не черный и влажный, а серый и сухой от пыли. Делаю перерыв, водой из фляги обмываю псу нос, даю пить — и по жадности, с какой он пьет, понимаю, что у собаки и в горле пересохло. Делаю промывание носа — не очень приятная процедура. Ойдан чихает, мотает головой, но иначе налет из носовых ходов не удалить. Заняла эта процедура минут десять, но все ожидают завершения работы, поэтому продолжаем, пока не доходим до конца подозрительного участка дороги. Все чисто, можно двигаться вперед. Подъехала головная машина, занимаем свое место в люке за башней. Встречный ветерок приятно охлаждает разгоряченное лицо и тело. По колонне прошел сигнал «Внимание!», впереди замаячила разрушенная мечеть — в ней «духи» нередко делали засады, расстреливая наши и афганские колонны. Мы остановились, изготовились к бою. Принято решение сворачивать вправо и по одному на максимальной скорости проскакивать мимо опасного места, остальные же в это время должны держать мечеть под прицелом. Один БТР миновал опасное место, за ним второй, наш командирский пошел третьим — поравнялись с руинами. Мой автомат направлен в чернеющие дыры развалин, чувствую себя совсем беззащитным: прекрасная мишень. Но под броню нырять уже поздно — мысленно молю Бога, чтобы все обошлось. Левой рукой чувствую, как напряглось тело собаки — ей тоже передалось чувство опасности. Проскочили мечеть, дальше можно двигаться, не проверяя колеи. Мы съехали на целину и пошли в сторону границы — здесь местность ровная, засаде спрятаться негде. До седьмой заставы добрались благополучно, транспортная колонная пересекла границу. Наша бронегруппа берет под охрану транспортные машины (я насчитал двадцать четыре бензовоза и около сорока грузовиков с боеприпасами, продовольствием, строительными материалами, дровами и углем), наш БТР впереди, еще два рассредоточены в середине колонны, один замыкает колонну. Ойдан пока отдыхает в тени под машиной, положив голову на лапы, закрыв глаза — только уши шевелятся. Сон чуткий, по первой команде без потягивания подбегает ко мне, прыгает на броню, занимает «наше» место. Двинулись в обратный путь. Теперь ветер всю пыль, поднятую сотнями колес, гонит на нас — надеваю мотоциклетные очки; пыль набивается в нос, от нее першит в горле. Пытаюсь дышать через натянутую на нос тельняшку — так легче; голову пса укрываю полотенцем, он все время пытается его стянуть. Справа по ходу колонны в поле видны какая-то машина и трактор, наблюдатель в бинокль замечает копошащихся возле этой техники людей, но пока не ясно, кто это — далековато. Слева впереди за арыками тоже замечаем какое-то движение людей — в оптические прицелы и бинокли отчетливо видно, что это «духи»: прикрываясь берегами арыков, они устанавливают крупнокалиберные пулеметы и безоткатные орудия. По команде колонна остановилась, водители и старшие грузовиков заняли оборону возле своих машин. Три БТР, включая наш командирский, выдвинулись к арыку и, рассредоточившись, тоже заняли оборону. Стрелки и пулеметчики справа и слева от бронемашин начали оборудовать огневые позиции. Наблюдатели насчитали свыше трехсот душманов, а нас — всего 120 человек вместе с водителями и старшими грузовиков. Местность практически ровная, если грянет бой — уничтожат «духи» колонну. Старший колонны вышел по радио на связь с полевой оперативной группой и доложил обстановку; там поняли ситуацию и обещали прислать вертолеты, но час нужно продержаться. «Духи» огня почему-то не открывают, не пытаются атаковать — и мы выжидаем. Эти 40-50 минут казались невообразимо долгими, но тут произошло невероятное: душманы начали отступать, унося вооружение и боеприпасы, пока совсем не исчезли в разветвлениях арыков. Вертолеты прилетели спустя 15 минут после ухода банды, и под прикрытием с воздуха мы благополучно пришли к своей крепости. Нервное напряжение отпустило, когда мы вошли в канцелярию и я сбросил бронежилет, снял подсумок с магазинами, а автомат занял место у изголовья кровати. Набрал в миску воды, попоил Ойдана, он лег возле кровати — я не стал отводить его в вольер, пусть отдохнет рядом со мной. Только теперь усталость дала о себе знать. Да, неспокойный был сегодня день, а сколько их еще будет — дней, ночей, вечеров, рассветов... Прости, дружище Ойдан, за то, что втянул тебя в эту войну, но без твоей помощи не обойтись, ты здесь очень нужен, поверь. Вся надежда на тебя и твоих сородичей, вы вместе с нами — людьми тянете лямку этой войны. Спасибо вам за поддержку, выручку и спасение. За вашу терпеливость и преданность вы заслужили наивысшей похвалы, благодарности и уважения. (Продолжение следует.)
В.И. Гула, майор запаса, г. Великие Мосты Львовско
Пост N: 2107
Зарегистрирован: 04.02.07
Откуда: Россия
Отправлено: 19.10.07 19:54. Заголовок: Re:
Собачий нюх на службе закона
У тех, кто напрямую не сталкивался с работой служебных собак, представление о роли и месте четвероногих блюстителей порядка во многом складывается по фильмам. В первую очередь, конечно, фильму “Ко мне, Мухтар!” сорокалетней давности с Юрием Никулиным в роли лейтенанта Глазычева. Или же одноимённому современному сериалу. Специалисты, правда, отзываются о нём мягко говоря, скептически. —Там такое показывают, что даже обидно порой бывает, — сетует начальник зонального Центра кинологической службы (ЦКС) ГУВД Свердловской области Валерий Филиппий. — Потом же у людей возникает обманчивое впечатление, что и в реальности собака так может. Конечно, не как в кино, но собаки могут многое. В кабинете Валерия Владимировича три полки заставлены кубками и призами. Сколько их, не знает никто. И, видимо, уже никогда не узнает, потому что считать их - плохая примета: прибывать не будут. —У кинологов бытует мнение, что выставочные собаки к работе непригодны, — рассказывает руководитель ЦКС. – Но начальник нашего отделения по разведению и выращиванию служебных собак Анна Алексеевна Епанчинцева всем доказала, что это не так. С собакой, которая была чемпионкой России по экстерьеру, она заняла первое место на российских соревнованиях по поиску и обнаружению взрывчатых веществ. В зональный Центре кинологической службы ГУВД проходят подготовку все милицейские подразделения области плюс кинологи госнаркоконтроля, таможни аэропорта Кольцово, службы авиационной безопасности, вневедомственной охраны. В ГУВД Свердловской области более шестисот кинологов, большая часть – в милиции общественной безопасности и патрульно-постовой службе. На языке милицейского документа, служебная собака – это спецсредство, которое способствует раскрытию, предотвращению или профилактике преступления. Никаких более эффективных средств, чем собачий нюх, чтобы найти, к примеру, наркотики или взрывчатку, наша наука не придумала. Многие тяжкие и особо тяжкие преступления были раскрыты благодаря четвероногим милиционерам. Единственная непреодолимая для них проблема – срок сохранения “спецзапаха”. Следы на месте преступления “пахнут” один-два часа, если прошло больше четырёх часов, да тем более в городских условиях, собака бессильна. Особенно если хозяева ограбленной квартиры до приезда милиции (“люди придут, а здесь такой бардак”) попытаются прибраться. Результата в таком случае ждать не приходится. Из пород предпочтение отдаётся, конечно, немецкой овчарке – она более дисциплинирована, легче поддаётся дрессировке. Хотя порой и менее дисциплинированная собака, к примеру, спаниэли, может эффективно работать на обнаружение наркотических веществ. Пёс меньшего размера более мобилен, моментом прошерстит микроавтобус или легковую автомашину, где овчарке с её внушительными габаритами не развернуться. Служат также кавказские и среднеазиатские овчарки, которые используются для охраны и конвоирования. —Бытует мнение, что собак, которые ищут наркотики, приучают к ним, чуть ли не колют, но это не так, — поясняет Валерий Филиппий. – Вся дрессировка основана на аппортировке или пищевой зависимости. Если собака в процессе тренировки находит определённый запах, она получает свою любимую игрушку или лакомство. Два-три десятка щенков год рождаются в самом центре, пополняется “личный состав” и за счёт того, что часто обращаются люди, которые взяли собаку, но по тем или иным причинам пришли к выводу, что с приобретением четвероногого друга погорячились. Обучение начинается с одиннадцати месяцев. По существующему приказу, служат собаки восемь-девять лет. Но всё зависит, как и у людей, от здоровья. Была собака по кличке Амур, которая работала до четырнадцати лет. —По правилам, собак, закончивших службу, нужно усыплять, — поясняет Валерий Филиппий. – Но мы этого не делаем. Кого-то сотрудники забирают, кого-то садоводы на охрану своих участков. Важная задача — кормление и медицинское обслуживание. Радует, что в последние года три ситуация значительно улучшилась. Рацион, положенный служебному псу, такой: килограмм мяса второй категории или субпродуктов, 600 граммов крупы, 10 граммов растительного масла и жиров, 100-150 граммов овощей (морковь, картофель, капуста). Правда, стационарная кухня только строится, и пока собачья похлёбка готовится при помощи армейской походной кухни. ...Младший инспектор-кинолог Юлия Регуш служит в милиции почти шесть лет. Родители подарили собаку, когда Юля училась в первом классе. Детское увлечение со временем стало работой. Сейчас её напарник – пятилетний Арес. —С ним поначалу единственная проблема была – вес у нас практически одинаковый, — вспоминает Юля первые совместные занятия. – Тяжело было его удержать. А вообще-то он пёс сообразительный, поэтому особых сложностей не возникало. Если нет взаимопонимания, то работы не получится. Собаку надо любить, но не очеловечивать. Собак служебных пород нужно воспитывать жёстко, особенно кобелей. Если не выстроить отношения должным образом, то собака постарается занять лидирующее положение, и тогда уже никакие команды выполнять не будет. —Арес понимает где тренировка, а где работа? —Да. Он уже знает, что если раздался звонок дежурного, то мы сейчас куда-то поедем, и готов работать. На счету Юлии Регуш и Ареса не менее сотни раскрытых преступлений. Одно из последних – опознание подозреваемого в убийстве, совершённом в Берёзовском. Его задержали спустя две недели, но прямых доказательств у следствия не было. По вещдокам, изъятым на месте преступления, Арес опознал из нескольких человек именно задержанного. —Это был очень серьёзный эксперимент, — рассказывает Юля. – Мы использовали несколько вариантов, сначала делали выборку вещи, потом через некоторое время выборку человека. Территория ЦКС около трёх гектаров. Когда в 2002 году кинологи переехали на это место, полтора месяца вывозили мусор. Практически всё построено своими руками. В этом году выделено 22,5 миллиона рублей из федерального бюджета на строительство новых, более комфортабельных помещений – для ветеринарной службы, кухни. В дальнейших планах — строительство общежития для приезжающих на переподготовку кинологов (пока они живут в трёх приспособленных для этого вагончиках), нового щенятника. Планируется специальный стадион для тренировок. Люди, которые здесь работают, – настоящие фанаты своего дела. В спартанских условиях, и прямо скажем, за символическую по нынешним временам зарплату, они вместе с четвероногими напарниками вносят весомый вклад в работу милиции.
Евгений ЯЧМЕНЁВ. Фото Владимира ВАСИЛЬЕВА. При содействии пресс-службы ГУВД Свердловской области.
Пост N: 2110
Зарегистрирован: 04.02.07
Откуда: Россия
Отправлено: 20.10.07 20:00. Заголовок: Re:
Верю, Лена, верю! А ещё передайте, чтобы четырёхлапые участники этой службы свои способности проявляли только на тренировках, а в остальное рабочее время пускай просто украшают метро своим присутствием!
Пост N: 923
Зарегистрирован: 04.09.06
Откуда: Россия, Санкт-Петербург
Отправлено: 20.10.07 23:42. Заголовок: Re:
mm пишет:
цитата:
А ещё передайте, чтобы четырёхлапые участники этой службы свои способности проявляли только на тренировках, а в остальное рабочее время пускай просто украшают метро своим присутствием!
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 39
Права: смайлы да, картинки да, шрифты нет, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация вкл, правка нет
Регистрация
не может быть! 
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума